"Сергей Царевич. За Отчизну. Часть 2." - читать интересную книгу автора

разговаривает.
Ратибор слегка нахмурил брови:
- У отца последние месяцы опять очень плохо идут дела. Снова выросли
большие долги, и платить сейчас нечем.
- Я не знала...
Они поднялись с места. Ратибор взвалил тяжелый узел на плечо, взял Божену
за руку, и они не спеша направились домой. Хотя до дома Дубов было не
близко, но они очень торопились рассказать друг другу все, что накопилось
у них за все эти годы. Речь их была беспорядочна, мысли прыгали с одного
предмета на другой, и все казалось важным и требующим немедленного
объяснения. Когда они подходили к дому, Ратибору казалось, что не было
этих нескольких лет ненужного отчуждения, и удивлялся, до чего он был
прав, когда считал Божену самой славной девушкой на свете. Он шел, весело
подняв голову, и совсем не замечал тяжести огромного узла на левом плече.
- Ах, мистр Ян, мистр Ян, почему тебя нет с нами! - вырвалось у Божены.
И сейчас же Ратибор повернулся к ней и почти крикнул:
- Да ведь это самое я сейчас хотел сказать! Мы оба думали одно и то же...
Остановившись у дверей дома, Божена посмотрела в глаза Ратибору своими
блестящими синими глазами и улыбнулась. Ратибор, сам не понимая почему,
по-мальчишески рассмеялся и с силой пожал Божене руку. Было очень трудно
уходить с крыльца в дом.
Из столовой доносился глухой шум многих мужских голосов, как будто там
происходила ссора. Божена с улыбкой кивнула Ратибору на прощание, схватила
узел и потащила его в кухню, а Ратибор вошел в столовую, стараясь придать
своему лицу спокойное и степенное выражение.
Столовая была полным-полна приятелями Войтеха. Шел оживленный спор. Сам
Войтех с угрюмым лицом сидел у стола, опершись головой о ладонь. Говорил
Милан. Говорил горячо, с гневом и ожесточением в голосе.
- Вот, Якубек, ты говоришь, что надо стараться учение нашего мистра по
всей Чехии распространить, у монастырей земли отобрать, а в то же время с
папой не ссориться да с панами жить в мире. Как же так? Что же получит
мужик?
- Как - что? - спокойно отвечал Якубек, с улыбкой превосходства глядя на
своего тестомеса. - Разве причастия под двумя видами - хлебом и вином -
для вас мало? Ты же знаешь, что до сих пор католики не допускали народ к
причастию вином, а давали один хлеб.
- Пусть так. Но оттого, будет ли народ во время причастия съедать один
хлеб или будет запивать его еще вином, - ему легче не станет. Пойди в
деревню и посмотри, как живут мужики под панским ярмом. Да не только в
деревнях - в самой Праге погляди хорошенько: на самом верху сидят
богачи-патриции, всё больше немцы, и в своих руках держат Прагу. Вся
торговля, все деньги у них... Вот и скажи: разве для того наш святой мистр
Ян отдал жизнь, чтобы народ только принимал причастие под двумя видами, а
вся несправедливость и гнет оставались по-старому? Наш мистр говорил, что
все должны жить по заповедям Христовым.
Якубек не сдавался и с прежней уверенностью возразил:
- Видно, Милан, плохо ты понял учение блаженной памяти покойного мистра.
Разве мистр Ян Гус говорил, что не должно быть на свете ни богатых, ни
бедных? Он лишь проповедовал, что богатые должны помогать беднякам, но
чтобы все были одинаковыми... этого я от него не слышал.