"Владимир Царицын. Его турецкий роман " - читать интересную книгу автора - Где? В булочной, где я разгружаю хлебовозки по ночам? Или на
кинокопировальной фабрике, на которой я оформлен уборщиком-охранником? - Я о Союзе писателей. Ведь там в руководстве сплошные коммунисты. - Славно! Ты никогда не интересовалась моим творчеством, это понятно. Но я даже предположить не мог, что ты не знаешь, что я не имею никакого отношения к названной тобою организации, я не член Союза писателей. Я грузчик, охранник и уборщик. - Ты сам виноват. У тебя была хорошая работа и неплохие перспективы, но ты решил стать великим писателем. - Да, ты совершенно права, я виноват. Прости. - И ты меня прости. - Уже простил. Только обещай мне, что Сереге там будет хорошо. - В этом можешь не сомневаться. Стася сдержала слово. Их сыну в Америке было хорошо. Ее новый муж, Джон Ставр (как выяснилось, по-настоящему его звали Иваном Ставридкиным) позаботился о Серегином образовании, да и Станислава научилась зарабатывать деньги. Выучившись на менеджера, Сергей стал младшим партнером фирмы Джона "Ставр и сын" и они вместе со своим отчимом стали торговать какими-то информационными технологиями. Серега называл отчима Джоном, а Джон Серегу сыном. Пругов дважды бывал в Америке. Первый раз в конце девяносто девятого, накануне миллениума, сразу, как у него появилась материальная возможность слетать за океан. Серегу он не застал. Сын, как назло в день прилета отца укатил с Джоном по делам фирмы в Европу. Пругов подозревал, что это происки его мамы. Наверное, Россию. Глупая, любому дураку понятно - благополучную Америку не каждый решится поменять на нищую и неспокойную страну, будущее которой туманно и непредсказуемо. Даже если эта страна - его родина. Подавляющее большинство русских евреев уезжали из России в Израиль на свою историческую родину вовсе не из чувства патриотизма, ехали, потому что знали - там им будет намного лучше в финансовом смысле и несравненно спокойней в смысле душевном. И Серега бы не уехал, как бы его Пругов не уговаривал. Так или иначе, своего сына он тогда так и не увидел. Хотел дождаться его, но Серега позвонил и сказал, что вынужден задержаться надолго, а деньги у Пругова очень быстро закончились, просить в долг у своей бывшей жены он не стал. Во время своего американского общения со Станиславой он понял, насколько она стала чужой. Она и раньше, особенно в течение двух последних лет их совместной жизни стремительно отдалялась от него, чему способствовало твердое решение Пругова стать писателем и, как следствие - безденежье и подработки в ночные смены. - Ты все-таки стал известным писателем. Даже в Америке твои романы переводятся и издаются. Поздравляю, - сказала она без радости за него, а все с той же насмешкой и с пренебрежением. - Расскажи мне о Сереге. Как он? - Нормально. - А чуть подробней. - Зачем тебе? |
|
|