"Владимир Царицын. Его турецкий роман " - читать интересную книгу автора

всюду одинаковы. Впрочем, Бакен и не откровенничал. Много говорил, шутил,
рассказывал неожиданно смешные анекдоты, но и только. Как личность -
колоритен, как теневой бизнесмен - изворотлив и непонятен.
А в Эфес Пругов ездил один. И не потому, что от природы был
индивидуалистом и терпел рядом с собой не более одного спутника, и уж вовсе
не потому, что Вове на развалинах древнего города было нечего делать, Вова и
на развалинах нашел бы функционирующую
производственно-оптово-рознично-торговую точку. Просто Пругов хотел побыть
один. Чтобы в одиночестве побродить по древним руинам и попытаться
погрузиться в спящую ауру эпохи мелочного честолюбца
Герострата и великого полководца Александра Македонского. Была у
Пругова одна идея, только он не знал, как к ней подступиться. Он
задумал написать исторический детектив и надеялся, что созерцание руин
навеет ему кое-какие мотивы, может быть, неожиданно возникнет сюжет.
Необычный сюжет - историко-криминальный. Пругову с недавнего времени стало
неуютно и тоскливо в рамках современного детектива. Он даже стал
подозревать, что исписался. Идея детективного романа о делах канувших в лету
веков не нова, но и не избита. Там есть над чем покумекать и написать роман
таким образом, чтобы он был одинаково интересен и поклонникам детективного
жанра и поклонникам жанра исторического.
У Пругова не было конкретного плана, он просто хотел мысленно
погрузиться в нематериальный исторический континуум Эфеса и раствориться в
нем. Такое бывало раньше, когда он приходил на место некогда совершенного
преступления, указанное ему знакомым опером
Гришей Иваницким, предварительно изучив материалы уголовного дела.
Что-то накатывало. Он начинал ощущать себя единым в трех ипостасях -
преступником, жертвой и следователем. А потом, вернувшись домой и сев за
компьютер, он вспоминал свои ощущения, и пальцы барабанили по клавиатуре как
бы сами собой. Возникали закрученные сюжеты, бойко выписывались диалоги.
Получалось, ну..., если не гениально, то, во всяком случае, интересно.
В Турцию Пругов приехал, конечно, отдохнуть после того, как закончил
свой последний роман и сдал его на вычитку редактору. Но и подготовке к
написанию исторического детектива он отвел место в своем турецком вояже.
Собираясь в дорогу, Пругов кое-что почитал о
Турции, об истории этой страны, расположенной и на западе Азии и
частично на юге Европы, освежил, так сказать, свои знания. Но это так, для
более успешного погружения. Главное - почувствовать эпоху и страну, а детали
можно легко извлечь из глобальной сети. Потом.
Взяв такси, Пругов поехал в Эфес один. Разговорчивый водитель болтал на
хорошем английском всю дорогу, но Пругов его слушал вяло, практически, не
слушал, готовился к погружению. Доехав до турникета перед входом в античный
город, более напоминающий каменоломню,
Пругов выдал "говоруну" аванс, договорился о встрече с другой стороны
руин, за амфитеатром через два часа, и, купив билет, шагнул в спящую,
расплавленную неласковым турецким солнцем историю.
На белых камнях сидели и стояли туристы, скучкованные в группы; все
слушали своих гидов. Рассказы гидов об истории регулярно разрушаемого и
вновь восстанавливаемого Эфеса звучали на английском и немецком языках.
Одной из групп гид вещал на неизвестном Пругову языке. Скорей всего эта
группа была составлена скандинавами - у женщин были серые тусклые волосы, а