"Александр Царьков. Воспоминания, письма, дневники участников боев за Берлин " - читать интересную книгу автора

сопротивления мы не встретили. Сопротивлялись только одиночки. Но эти
головорезы наносили нам большой урон, стреляя из фаустпатронов.
Очистив кустарник, мы похоронили своих погибших товарищей и двинулись к
железнодорожному перекрестку. Ни на пойме, ни у перекрестка немцев не было.
Но мы вовсе не думали, что плацдарм на левом берегу Одера уже завоеван нами.
Первый и сравнительно легкий успех был достигнут батальоном только потому,
что немцы проглядели переправу, не ждали ее, не допускали и мысли, что один
батальон советских войск дерзнет перешагнуть Одер.
Мы ждали, что немцы скоро атакуют нас, и, не теряя времени, строили
оборону. За ночь около железнодорожной насыпи, которая метра на два
возвышалась над поймой и была неплохим укрытием, мы вырыли траншеи, сделали
пулеметные гнезда, установили пушки. Но немцы ничего не предпринимали - как
бы вымерли все. Справа от нас темнел своими каменными громадами город
Франкфурт, будто ослепший и онемевший - оттуда ни выстрела, ни человека.
Слева - большой завод. Он был жив, дымил, шумел, работал. Позади и впереди
нас лежала пустая пойма.
Но вот на третий или четвертый день утром наши наблюдатели заметили
двадцать танков и самоходок противника. Они шли на нас и с хода вели огонь.
Когда танки подошли метров на двести, я подал команду пушкам. Они дали
залп, и два танка остановились и замолкли. Но остальные продолжали итти.
После второго залпа вышло из строя самоходное орудие противника.
Больше в этот день противник нас не беспокоил. Батальон улучшал свои
укрепления. Наступило утро 13 февраля. Дождь, наконец, перестал, тучи
рассеялись, и показалось солнце. Солнце ... солнце!... Как оно мило было
тогда для нас, промокших и продрогших до костей.
Но недолго пришлось нам отдаваться радостной встрече с солнцем. Немцы
опять стали готовиться к атаке, открыли огонь из тяжелых минометов.
Минометный налет длился с полчаса. Потом на нас двинулась вражеская
пехота. Батальон подпустил противника метров на сто и открыл огонь из всех
видов оружия. Враг понес большой урон и откатился.
За атакой последовал новый обстрел из тяжелых минометов, а за ним
вторая атака. И так весь долгий день: сначала артналет, потом атака.
Не прошло еще и половины дня, а все наши пушки - их было четыре - вышли
из строя.
Когда противник пошел в последнюю, девятую атаку, в нашей траншее
оставалось только тринадцать боеспособных человек. В это время вдруг отказал
наш последний пулемет. И я, наверно, не писал бы этих воспоминаний, и мои
храбрые боевые друзья не увидели бы торжества победы, если бы тогда не было
с нами сержанта Батракова. Он тут же, не выходя из боя, исправил пулемет.
Когда немцы подходили на бросок гранаты, Батраков оставлял пулемет и кидал
гранаты, отбрасывал атакующих и снова возвращался к пулемету. Он погиб
смертью героя в этом тяжелом бою.
Мы отбили и последнюю, девятую атаку. В траншее осталось двенадцать
человек с одним пулеметом. Все сразу принялись исправлять свои разбитые
укрытия, хотя едва держались на ногах от усталости. Некоторые засыпали на
ходу, заснув, падали и продолжали спать. Чтобы разбудить их, приходилось
зажимать им рот и нос, потому что другие способы не действовали. Человека
можно было катать, как чурбан, а он все равно продолжал спать.
Враг решил доконать нас. В той стороне, где был завод, вдруг раздался
сильный взрыв, затем на пойму хлынула вода, перемешанная с мелко битым