"Александр Царьков. Воспоминания, письма, дневники участников боев за Берлин " - читать интересную книгу автора

- Знаешь, Миша, я хочу сегодня поговорить с капитаном Лукашевым.
Это был заместитель командира батальона по политчасти. Я не стал
спрашивать Николая, о чем он хочет говорить с Лукашевым, догадался сразу.
Николай воевал от Сталинграда, но все еще был беспартийным. Как и всем нашим
солдатам, ему хотелось итти в бой за Берлин коммунистом, быть таким же, как
Васильев.
Капитан Лукашев очень переживал потерю Васильева. Когда Николай сказал
ему о своем намерении, Лукашев с горечью ответил:
- Докажи, что ты достоин заменить Васильева.
Николай сказал:
- Я докажу, товарищ капитан.
В это время нас обгоняли танки. Николай попросил у командира разрешение
пойти в десант. С группой бойцов он вскочил на броню проходящих мимо танков.
Больше я уже не видел своего друга. Он первым из пехотинцев ворвался в
Кюстрин.
В Кюстрине приходилось драться так: пока дом не разрушишь, его не
взять. Но когда Кюстрин был занят, бои стали еще ожесточеннее. Форсировав с
хода Одер, мы закрепились на плацдарме. Сначала наш плацдарм был крошечным.
Поднявшаяся на реке вода грозила потопить нас. Рванувшись вперед, мы
расширили плацдарм. Тут части пришлось отражать отчаянные контратаки немцев.
Особенно запомнилась мне контр-атака противника, предпринятая им на рассвете
27 марта.
Немецкие танки шли в два ряда шахматным порядком и на полном ходу вели
огонь из пушек и пулеметов. Вслед за танками двигались штурмовые автомашины
с пехотой, которая тоже вела огонь на ходу. Огонь противника был настолько
массированным, что в каску, поднятую над головой, попадало сразу по
нескольку пуль.
Командир нашей роты лейтенант Попелькевич бегал по траншее, подбадривая
людей. Ему мешала полевая сумка. Он сбросил ее. Потом ему стало так жарко,
что он сбросил и шинель.
- Ждать! - сказал он.
Впереди нас, метров за 10-15, было минное поле.
Передний танк двигался прямо на ячейку, в которой стоял боец Кузьмин.
Немцы были уже метрах в двадцати от траншеи, а Попелькевич все еще не давал
команды. Раздался взрыв. Передний танк подорвался на мине и остановился. На
мгновение стрельба со стороны немцев попри-тихла. Тогда лейтенант
скомандовал открыть огонь и сам с первого выстрела поджег немецкий танк,
подходивший на выручку к тому, что подорвался на мине.
Из-за утреннего тумана и расстилавшегося по земле дыма от горящих
танков вначале невозможно было разобрать, что происходит впереди. Видно было
только, что перед траншеей стоит много танков, одни подожженные, другие
подорванные.
Находясь от нас на расстоянии 15-20 метров, экипажи подорванных танков
не решались выйти из своих машин, ждали буксира. Красноармеец Ткаченко
схватил охапку соломы и под страшным огнем врага пополз к танку. Подложив
солому под танк, отважный боец поджег ее своей зажигалкой. Когда пламя
охватило танк, экипаж его попытался спастись. Один немецкий танкист сразу
наскочил на мину, и она разнесла его на куски. Другой едва высунулся из
люка, как превратился в факел. Мы видели, как он догорал у своего танка.
Ткаченко, вернувшись траншею, стал собирать солому, намереваясь ползти