"Дики Церинг. Мой сын Далай-Лама (Рассказ матери) " - читать интересную книгу автора

практически все, что вообще можно было вырастить в этих условиях. Всего
этого было более чем достаточно для семьи, а излишки мы продавали.
Обычно отец завтракал, а потом собирал в огороде овощи и фрукты и
раздавал их соседям - особенно тем, у кого не было собственного сада, -
перебрасывая через забор, окружавший наш сад. Соседи жили очень близко друг
от друга. Когда у нас было свободное время, мы поднимались на террасу на
крыше дома и оттуда беседовали с соседями. Отец часто приглашал друзей и
родственников на трапезу или посиделки с вином и не отпускал их по нескольку
дней. Иногда он очень любил выпить.
После пятидесяти отец перестал работать, хозяйством руководил мой
старший брат, а отец время от времени инспектировал его. Мать занималась
домашними делами. Даже в возрасте семидесяти лет она была бодра и полна сил
и часто вышивала - у нее и на старости лет было прекрасное зрение.
У нас никогда не было часов, по которым мы могли бы определить время.
Мы ориентировались по положению солнца на небе, а ночью - по звездам.
В детстве у меня было много друзей для игр - большей частью это были
дети соседей. Игрушек у нас не было, поэтому девочки собирались вместе и
играли в домашнее хозяйство. Мы нарезали лоскутики ткани и сшивали их. Найдя
кусочки бумаги, мы рисовали на них все, что попадало на глаза, например
цветы и дома. Я любила строить замки из песка.
Когда мне было двенадцать-тринадцать лет, отец показал мне, где он
хранит деньги. Когда слуги и братья ушли работать в поле, он привел меня на
конюшню и выкопал деньги, которые держал в больших глиняных горшках.
Впоследствии я помогала ему выкапывать их, чтобы положить туда новые деньги,
а потом запечатывать и ставить назад, прикрывая землей. Мне ужасно
нравилось, что у нас с отцом есть общая тайна.


5. Общество в Амдо

В те времена в Амдо классовые различия были выражены очень ярко.
Например, принадлежавшие к классу слуг всегда оставались на кухне, и никто
из домочадцев с ними не общался. В самом низу социальной пирамиды были воры
и разбойники. За ними шли мясники и те, кто имел дело с кожей и мехом. Когда
приходилось нанимать мясников, долг гостеприимства вынуждал нас угощать их
чаем, но, когда они уходили, мы мыли их чашки золой - предполагалось, что
этот ритуал стерилизует посуду.
Почему-то в Лхасе низшим классом считались мастера по золоту и серебру,
их даже не пускали в дом. Но на самом дне общества - настолько, что им даже
не было места на социальной лестнице, - находились носильщики трупов,
переносившие покойных к месту их последнего прибежища.
Ламы (духовные учителя) образовывали отдельный класс. Они пользовались
огромным уважением, и их положение было одним из высших в обществе. Мы,
крестьяне, были глубоко религиозны. Одеяния лам символизировали для нас
облачения Дже Ринпоче, как мы называли Цонкапу, великого поборника
буддийской веры и уроженца местности Цонка. ("Ринпоче" - почтительный титул
лам, являющихся воплощениями великих учителей; это слово означает
"драгоценный".) Даже самые бедные священники пользовались нашим уважением и
гостеприимством. В Лхасе было иначе, но в Амдо, встречая на дороге ламу, мы
немедленно приглашали его в дом и угощали лучшими блюдами и лучшим чаем,