"Инесса Ципоркина. Власть над водами пресными и солеными (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

Сборы были недолгими, профессиональными. Те, кому приходится являться
на работу в девять, не может себе позволить раздолбайское,
непрофессиональное утро. Опоздаешь - и бой пойдет не по твоим правилам, а по
правилам противника. Моим противником в этом мире был мир.
В облицованную гранитом глотку метро вливалась блеклая толпа
обреченных. Я прищурилась, прислушалась, пристроилась в хвост. Поезда внизу
взревывают сыто, одобрительно. Давка.
Через куртку мне в бок тупо ткнулся ствол обреза. Я глянула, не
поворачивая головы: пожилая мегера, топорщась целым арсеналом, с усилием
моргнула белыми от злобы глазами. Лучше подвинуться. Такие ищут не победу, а
жертву. И любят убивать громко, вульгарно. Но если быстро уйти в мертвую
зону - решат, что ты часть ландшафта. Никогда не стоит тратить силы на
людоедов. Надо просто не давать им шанса.
Некоторые не рыщут, а предпочитают устраивать засады: встанут посреди
узкого тоннеля и стоят, перегородив бесценную тропу вялой тормозной тушей.
Ждут, пока по ним нанесут первый удар. И уж тогда-то...
Опытные бойцы обходят засаду, не зацепившись. Кому нужны анонимные
рукопашные, да еще ранним утром? Мало ли что днем случится... Нужно
экономить силы. И не расслабляться, вывалившись из метро в самый красивый
парк Города.
Сердце этого гнусного мира - зеленый душистый клочок у старинных стен,
фальшивый оазис, окоп ароматерапии посреди поля битвы. Мертвец тот, кто
доверился глазам своим и расслабился. Но не притормозить и не набрать полные
легкие выхлопов - тоже расточительство. Я всегда замедляю шаг в парке. И на
мосту. И в следующем парке - у ядовитой реки цвета нефти.
Иногда мне удается даже выкроить несколько минут, чтобы присесть у ног
слепорылой Войны, склонившейся в любезном полупоклоне, и на минутку
замереть, прикрыв глаза. Я стараюсь не обращать внимания на звук, с которым
остальные зеленые от патины грехи поворачивают головы и жадно втягивают
носами воздух.
Потому что нет ничего страшнее последнего утреннего шага - оторвавшись
от почти безопасного уголка, от уродливых памятников, от удушливых
испарений, от печальной серой цитадели напротив, свернуть за угол и войти в
дверь, за которой каждая ступенька дышит опасностью, каждое слово - повод
для стычки или доноса, каждый взгляд - оценивающий, каждая комната -
пыточная.
Здесь я работаю.
Если бы только мне повезло! Если бы я оказалась среди тех, кому и
живется, и дерется, и умирается легко! Но в этом стане нельзя "оказаться". В
нем надо родиться.
Утренний всплеск энергии неумолимо иссякал. На смену ему приходила
тоска. Тоска была не черная и не зеленая - а так... невидимая и делающая
невидимым все вокруг. Город и мир стремительно выцветали. За это я их и
ненавижу - за умение самоустраниться, когда в моей жизни наступают особо
тяжкие минуты. Ни поддержки, ни внимания. Вселенная сыпала равнодушием,
точно вулкан - пеплом. Как всегда, на моей стороне - никого и ничего. Даже
надежды.
"Когда-нибудь я уеду отсюда", - обещаю себе в стотысячный раз. Больше
цепляться не за что. - "Я перееду в другой Город. Он прекрасен и он меня
ждет. Может, он даже меня любит. Заранее. Предчувствуя мою любовь. Я же