"Стефан Цвейг. Легенда о сестрах-близнецах" - читать интересную книгу автора

на рынке гневно сжимали кулаки, и часто во дворце звенели окна и ворота от
пущенных в них камней. Но как ни возмущались добродетельные женщины --
покинутые жены, одинокие вдовы,-- как ни негодовали старые, искушенные в
своем ремесле блудницы, как они ни обливали грязью этого дерзкого, внезапно
ворвавшегося на их луга наслаждения жеребенка, никто не пылал гневом
сильнее, чем София, сестра Елены. Не потому терзалась она, что та предается
пороку; нет, ее мучило раскаяние, что сама она упустила случай, когда
знатный юноша сделал ей такое же предложение, и вот все то, о чем она втайне
мечтала, власть над людьми и жизнь в роскоши, досталось сестре, а в ее
холодную каморку по-прежнему врывается ветер и воет наперегонки с ворчливою
матерью. Правда, Елена, в хвастливом упоении своим богатством, неоднократно
посылала ей дорогие наряды, но гордость Софии не позволяла ей принимать
подачки. Нет, не могло утолить ее честолюбие бесславное подражание смелой
сестре; она не желала драться с ней из-за любовников, как в детстве из-за
сладкого пряника. Ее победа должна быть полной. День и ночь размышляя о том,
как бы заставить людей поклоняться ей и прославлять ее больше сестры, она
убедилась по настойчивому вниманию к ней мужчин, что сохраненный ею скромный
дар -- девственность и незапятнанная честь -- превосходная приманка и что
умная женщина может извлечь немалую выгоду из этого достояния. И потому она
решила обратить в сокровище именно то, что сестра опрометчиво расточила, и
выставить напоказ свою добродетель так же, как сестра-гетера ∙--свое тело.
Если та стяжала славу горделивой роскошью-- она прославится смиренной
бедностью. Еще не угомонились языки сплетников, как в один прекрасный день
любопытство изумленного города получило новую пищу: София, сестра гетеры
Елены, стыда ради и во искупление прелюбодейной жизни сестры, покинула
греховный мир и вступила послушницей в благочестивый орден, посвятивший себя
уходу за хворыми и немощными. Опоздавшие любовники рвали на себе волосы от
досады, что нетронутое сокровище ускользнуло из их рук. Но все набожные
люди, радуясь небывалому случаю противопоставить сластолюбию пленительный
образ богобоязненной красоты, усердно разносили по свету эту весть, и не
было девушки в Аквитании, которую славословили бы так ревностно, как Софию,
самоотверженно день и ночь ухаживающую за покрытыми язвами больными и не
гнушавшуюся даже прокаженных. Женщины преклоняли колена, когда она в
белоснежном чепце проходила мимо, опустив глаза, епископ неоднократно хвалил
ее в своих проповедях, как благороднейший пример женской добродетели, а дети
благоговейно смотрели на нее, словно на невиданное небесное светило. И вдруг
-- легко можно себе представить досаду Елены -- внимание всей страны
отвернулось от нее и обратилось на непорочную жертву искупления, которая,
страшась греха, словно белый голубь, воспарила в горние пределы
смиренномудрия.
Поистине, словно созвездие Близнецы, сияла в последующие месяцы слава
сестер над восхищенной страной на радость и грешникам и благочестивым. Ибо
если первые находили у Елены усладу телесную, то духовной усладой дарил
вторых блистающий добродетелью образ Софии, и, в силу такого раздвоения,
впервые от начала мира в этом городе Аквитании царство божие отделено было
от царства дьявола столь отчетливо и наглядно. Целомудренный видел в Софии
своего ангела-хранителя, а погрязший в грехах вкушал наслаждение в объятьях
ее недостойной сестры. Но в душе смертного между добром и злом, между плотью
и духом пролегают потаенные тропки, и вскоре оказалось, что как раз эта
двойственность неожиданно явилась источником соблазна. Ибо сестры-близнецы,