"Стефан Цвейг. Случай на Женевском озере" - читать интересную книгу автора

частных спорщиков.
Во время спора, становившегося все горячее и горячее, беглец поднял
глаза и, не отрываясь, смотрел на губы управляющего, единственного человека,
от которого мог он узнать о своей дальнейшей судьбе. Он смутно сознавал
волнение, вызванное его присутствием, и, когда разговор смолк, он, в
наступившей тишине, с умоляющим видом обратился к управляющему, сложив руки,
как женщина перед образом. Выразительность этого движения тронула всех.
Управляющий ласково успокоил русского, сказав, что ему нечего бояться. что
он здесь в безопасности, и что на ближайшее время ему обеспечен приют на
постоялом дворе. Русский хотел было поцеловать ему руку, но тот быстро
отдернул ее. Потом он указал ему на соседний дом - небольшой постоялый двор,
где он может получить приют и пищу, и, еще раз успокоив его, приветливо
простился с ним и направился к своему отелю.
Не отрываясь, глядел беглец вслед управляющему, и чем дальше тот
отходил, тем сумрачнее становилось его просветлевшее было лицо. Пристальным
взором следил он за ним, пока тот не скрылся в расположенном на холме отеле;
он не замечал окружающих, удивленных его видом и посмеивавшихся над ним.
Когда кто-то, жалостливо дотронувшись до него, показал ему на постоялый
двор, он, сгорбившись и опустив голову, вошел туда. Ему открыли дверь в
столовую. Он сел за стол, на который девушка поставила стакан водки, и
неподвижно просидел там все утро с омраченным взглядом. Деревенские детишки
беспрестанно подбегали к окошку, смеялись и что-то кричали, но он не
поднимал головы. Входившие с любопытством поглядывали на него, но он
оставался сидеть, уставив глаза в стол, сгорбившись, смущенный и испуганный.
Когда к обеду рой людей со смехом наполнил комнату, и сотни слов, непонятных
ему, залетали в воздухе, - он с таким ужасом ощутил свою отчужденность, -
глухой и немой среди всего этого скопления, - что с трудом мог дрожащей
рукой поднести ложку с супом ко рту. Неожиданно тяжелая слеза скатилась по
его щеке и упала на стол. Он испуганно оглянулся. Другие заметили ее, и
разговор оборвался. Ему стало стыдно: все ниже к черному дереву опускалась
его тяжелая, растрепанная голова.
Так сидел он до вечера, Люди приходили и уходили. Он не замечал их, и
они на него не обращали внимания. Как тень, сидел он в тени печки, тяжело
опустив руки на стол. Все забыли о нем, и никто не заметил, как в сумерках
он поднялся вдруг и тупо, как зверь, зашагал к отелю. Час и другой стоял он
перед дверьми, почтительно держа в руках шапку, не поднимая глаз ни на кого.
Наконец, один из лакеев, заметив эту необыкновенную фигуру, стоявшую точно
черный неподвижный пень, вросший в землю перед освещенным подъездом отеля, -
позвал управляющего. Снова радость промелькнула на омраченном лице беглеца,
когда к нему обратились на родном языке.
- Что тебе нужно, Борис? - ласково спросил управляющий.
- Прошу прощения, - пробормотал беглец. - Я только хотел спросить...
можно мне домой?
Управляющий рассмеялся:
- Ну, конечно, Борис, можешь отправиться домой.
- Завтра?
Управляющий стал серьезен. Столько мольбы было в тоне беглеца, что
улыбка быстро сошла с лица собеседника.
- Нет, Борис... Не сейчас. Когда кончится война.
- А когда? Когда она кончится?