"Стефан Цвейг. Кристина" - читать интересную книгу автора

менее носильщику приходится пыхтеть, чтобы поспевать за Кристиной,
нетерпеливо и стремительно шагающей впереди; она не ожидала, что прощание
окажется таким тягостным. Несмотря на категорический запрет врача, мать
трижды спускалась вслед за ней по лестнице, словно гонимая необъяснимым
страхом, все никак не могла расстаться с дочерью, и трижды Кристине пришлось
втаскивать грузную, плачущую навзрыд старую женщину обратно наверх, хотя
времени уже оставалось в обрез. А потом, как с ней часто бывало в последние
недели, мать вдруг на полуслове-полувсхлипе начала задыхаться, и ее уложили
в постель. В таком состоянии ее покинула Кристина и сейчас, крайне
озабоченная, казнила себя: такой возбужденной мать еще никогда не была. Не
дай бог, с ней что-нибудь случится, а меня тут нет... Вдруг ей что-нибудь
понадобится ночью, а сестра приедет из Вены только на воскресенье. Правда,
девушка из пекарни свято обещала, что вечерами посидит у нас, но надеяться
на нее нельзя - на танцульки она сбежит и от собственной матери... Нет, не
надо уезжать, зря поддалась на уговоры. Путешествия - это для тех, у кого
дома нет больных, не для нас... если уж ехать, то недалеко, чтобы в любой
момент успеть вернуться. Да и что мне даст эта поездка? Ну какая радость,
если я все время буду тревожиться, каждую минуту думать, не нужно ли ей чего
и что ночью никого с ней нет, а хозяева внизу звонка не слышат или не хотят
слышать. Не любят они нас, будь их воля, давно бы выселили... На сменщицу из
Линца тоже мало надежды; когда попросила ее, чтобы заглядывала к матери на
минутку в обед и вечером, она ответила "ладно", причем ответила так холодно,
сухо, что и не знаешь, зайдет они или нет... Может, все-таки телеграфировать
тете отказ? Ну что ей, в самом деле, от того, приеду я или нет, ведь это
только мать вообразила, что им до нас есть дело... Иначе хоть изредка писали
бы из Америки или тогда, в тяжелое время, прислали бы посылку с
продовольствием, как делали многие... Сколько их прошло на почте через мои
руки, но ни одной - маме от родной сестры... Нет,. зря я послушалась, по
мне, так лучше отказаться, пока не поздно. Не знаю почему, страшно. Так не
хочется ехать, так не хочется.
Невысокий светловолосый робкий человек, стараясь не оставать от
Кристины, то и дело переводит дух и успокаивает ее. Пусть она не тревожится,
он сам - это он твердо обещает - будет каждый день навещать ее матушку. Уж
кто-кто, а она заслужила наконец право на отпуск, ведь сколько лет работала
и ни разу не отдыхала. Если бы она поступилась своим долгом - вот тогда он
первый отсоветовал бы ей это делать; нет, пусть она не беспокоится, он
каждый день будет посылать ей весточку, каждый день. Торопясь, тяжело дыша,
он говорит все, что приходит на ум, только бы ее успокоить, и в самом деле -
эти настоятельные уговоры приносят ей облегчение. Кристина не вслушивается в
его слова, но чувствует: на этого человека можно положиться.
На станции уже дан сигнал о прибытии поезда, скромный провожатый
смущенно прокашливается. Кристина заметила, что он давно переступает с ноги
на ногу, видно, хочет что-то сказать, но не смеет. Наконец он нерешительно
вынимает из нагрудного кармана нечто белое, сложенное гармошкой, и с
извинениями протягивает ей. Нет это, разумеется, не подарок, всего лишь
небольшой знак внимания, возможно, ей пригодится. С удивлением она
развертывает продолговатую бумажную полоску. Это маршрутная карта ее поездки
от Линца до Понтрезины: все названия гор, рек и городов вдоль железной
дороги выписаны микроскопическими буквами черной тушью, горы заштрихованы
реже или гуще, соответственно высоте, которая обозначена крохотными цифрами,