"Марина Цветаева. Поэт о критике" - читать интересную книгу автора

Не для миллионов, не для единственного, не для себя. Я пишу для самой
вещи. Вещь, путем меня, сама себя пишет. До других ли и до себя ли? Здесь
нужно различать два момента момент созидательный и момент по-создании.
Первый без: зачем? весь - в как. Второй бы я назвала моментом бытовым,
прикладным. Вещь написана, что с ней будет? кому придется? кому продам? О,
не скрываю, что, по свершении вещи, последний вопрос для меня -
наиважнейший.
Так, дважды, духовно и житейски вещь дана, кто ее возьмет?
Два слова о деньгах и о славе. Писать из-за денег - низость, писать
ради славы - доблесть. Просторечье и простомыслие ошибаются и здесь. Писать
из-за чего бы то ни было, кроме самой вещи - обречение вещи на ровно - день.
Так пишутся, и может быть и должны писаться, только передовицы. Слава ли,
деньги ли, торжество ли той или иной идеи, всякая посторонняя цель для вещи
- гибель. Вещь, пока пишется, - самоцель.
Зачем я пишу? Я пишу, потому что не могу не писать. На вопрос о цели -
ответ о причине, и другого быть не может.
За 1917-1922 г. у меня получилась целая книга так называемых
гражданских (добровольческих) стихов. Писала ли я книгу? Нет. Получилась
книга. Для торжества белой идеи? Нет. Но белая идея, в них, торжествует.
Вдохновленная идеей добровольчества, я о ней забывала с первой строки -
помнила только строку - и встречалась с ней лишь по проставлении последней
точки, с живым, помимо воли моей воплощенным добровольчеством. Залог
действенности так называемых гражданских стихов именно в отсутствии
гражданского момента в процессе писания, в единоличности момента
чисто-стихотворного. То же, что об идеологии - о моменте прикладном. По
написании стихов, я могу прочесть их с эстрады и обрести себе либо славу,
либо смерть. Но если я об этом думаю, приступая к ним, я их не напишу или
напишу так - что не заслужат ни славы,
ни смерти.
Момент до-свершения и момент по-свершении. Об этом говорил Пушкин в
строках о вдохновении и рукописи, и этого никогда не поймет простомыслие.

Слава и деньги. Слава - как широко - просторно - достойно - плавно.
Какое величие. Какой покой.
Деньги - как мелко - жалко - бесславно - суетно. Какая мелочь. Какая
тщета.
Чего же я хочу, когда, по свершении вещи, сдаю вещь в те или иные руки?
Денег, друзья, и возможно больше.
Деньги - моя возможность писать дальше. Деньги - мои завтрашние стихи.
Деньги - мой откуп от издателей, редакции, квартирных хозяек, лавочников,
меценатов - моя свобода и мой письменный стол. Деньги, кроме письменного
стола, еще и ландшафт моих стихов, та Греция, которую я так хотела, когда
писала Тезея, и та Палестина, которой я так захочу, когда буду писать Саула,
- пароходы и поезда, везущие во все страны, на все и за все моря!
Деньги - моя возможность писать не только дальше, но лучше, не брать
авансов, не торопить событий, не затыкать стихотворных брешей случайными
словами, не сидеть с Х или У в надежде, что издаст или "пристроит",- мой
выбор, мой отбор.
Деньги, наконец, - пункт третий и важнейший - моя возможность писать