"Марина Цветаева. Поэт о критике" - читать интересную книгу автора

подтвержденный уже готовым выводом Белого. Отпадает только труд осознания.
Все остальное - то же. Короче: писать по- белому - а не по Белому. Писать
по- белому, и, если нужно (?) подтверждать Белым. Но это все, что я могу
сказать одобрительного о школах стихосложения и методе формального разбора в
применении к газетному рынку. Либо труд ученого - и для ученых (теория
стиха), либо живое слово - о живом - к живому (критика).

Критик-справочник, рассматривающий вещь с точки зрения формальной,
минующий что и только видящий как, критик, в поэме не видящий ни героя, ни
автора (вместо создано - "сделано") и отыгрывающийся словом "техника" -
явление если не вредное, то бесполезное. Ибо: большим поэтам готовые формулы
поэтики не нужны, а не больших - нам не нужно. Больше скажу: плодить
маленьких поэтов грех и вред. Плодить чистых ремесленников поэзии - плодить
глухих музыкантов. Провозгласив поэзию ремеслом, вы втягиваете в нее круги,
для нее не созданные, всех тех, кому не дано. "Раз ремесло - почему не я?"
Читатель становится писателем, а настоящий читатель, одолеваемый
бесчисленными именами и направлениями (чем меньше ценность, тем ярче
вывеска), отчаявшись, совсем перестает читать.
Поэтические школы (знак века!) - вульгаризация поэзии, а формальную
критику я бы сравнила с "Советами молодым хозяйкам". Советы молодым хозяйкам
- Советы молодым поэтам. Искусство - кухня. Только бы уменье! Но, для полной
параллели, и там и здесь жестокий закон неравенства. Равно тому как неимущий
не может вбить в ведро сливок двенадцати дюжин желтков, залив все это
четвертной ямайского рома, так и неимущий в поэзии не может выколдовать из
себя неимеющегося у него матерьяла - дара. Остаются пустые жесты над пустыми
кастрюлями.
Единственный справочник: собственный слух и, если уж очень нужно (?) -
теория словесности Саводника: драма, трагедия, поэма, сатира, пр.
Единственный учитель: собственный труд.
И единственный судья: будущее.

VII АВТОР И ВЕЩЬ


Часто, читая какую-нибудь рецензию о себе и узнавая из нее, что
"формальная задача разрешена прекрасно", я задумываюсь: а была ли у меня
"формальная задача". Г-жа Ц. захотела дать народную сказку, введя в нее
элементы те-то и те-то, и т. д.
Я (ударение на я) этого хотела? Нет. Этого я хотела? Нет, да нет же. Я
прочла у Афанасьева сказку "Упырь" и задумалась, почему Маруся, боявшаяся
упыря, так упорно не сознавалась в ею виденном, зная, что назвать -
спастись. Почему вместо да - нет? Страх? Но ведь от страха не только
забиваются в постель - и в окно выбрасываются. Нет, не страх. Пусть - и
страх, но еще что-то. Страх и что? Когда мне говорят: сделай то-то и ты
свободна, и я того-то не делаю, значит я не очень хочу свободы, значит мне
несвобода - дороже. А что такое дорогая несвобода между людьми? Любовь.
Маруся упыря любила, и потому не называла, и теряла, раз за разом, мать -
брата - жизнь. Страсть и преступление, страсть и жертва...
Вот - моя задача, когда я бралась за "Молодца". Вскрыть суть сказки,
данной в костяке. Расколдовать вещь. А совсем не создать "новую форму" или