"Эдвин Табб. Эвейна" - читать интересную книгу автора

восхищало его, наполняло огромным ощущением продуманности, согретым
убежденностью в том, что его роль важна и необходима для успеха проекта.
Теперь же он просто совершал ритуал.
- Чарльз?
Он слишком долго смотрел, опять погрузившись в задумчивость, пытаясь,
возможно, возродить былое восхищение, экстраполируя, заглядывая вперед,
воображая самые невероятные картины будущего. А может, просто немного
задремал от скуки, обиженный превосходством компьютера.
- Чарльз, все функционирует оптимально?
- Да, Эвейна, как всегда.
- Тогда возвращайся в кресло, Чарльз. Я должна проверить твой
метаболизм.
Он ощутил, как под его рукой шевельнулся переключатель, панель снова
заперла переборку, а потом медленно вернулся в кресло, сунул правую руку в
знакомое отверстие. В его плоть погрузились датчики, он ощутил легкое
пощипывание от поверхностной стимуляции кожи. Он откинулся на спинку,
закрыл глаза, и представляя гладкое лицо в рамке светлых волос, голубые
глаза, возможно, чуть встревоженные, пухлые губы сжаты, а платье, когда
она наклоняется вперед прочесть результаты исследования, чуть-чуть, совсем
немного отходит от плеч и груди.
- Ну как, сестра, я буду жить?
- Сестра?
- Сейчас, Эвейна, ты медицинская сестра. Некто, кто заботится о
больном. Я болен?
- Ты не не действуешь с оптимальной эффективностью, Чарльз.
- И это означает, что я болен. Вылечи меня, Эвейна.
Он почувствовал, как вслед за прикосновением чего-то в нем стала
нарастать эйфория. Наверное, какая-то инъекция, догадался он, препарат,
что развеет его депрессию и нарастающее чувство тревоги. Помогло ее
подчинение, сам факт, что она выполнила его инструкцию. Человек всегда
должен быть главенствующим партнером.
Все еще не открывая глаз и представляя, как она выпрямляется с
улыбкой и выражением привязанности и материнской заботы на лице, он
произнес:
- Сколько уже, Эвейна?
- Ты неточен, Чарльз.
- А ты упряма. Ты ведь прекрасно знаешь, о чем я спрашиваю. Сколько
мы уже путешествуем в этой жестянке?
- Очень долго, Чарльз.
Слишком долго, подумал он. Так долго, что время потеряло смысл. Пока
он мчался почти со скоростью света, направляясь к далеким звездам, его
метаболические часы стали идти медленнее из-за эффекта сжатия. Дома могло
пройти уже и десять тысяч лет. На корабле же они превратились в целую
жизнь.
Эта мысль мешала ему, и он начал ее отгонять, пользуясь помощью
введенного препарата и комфортным присутствием женщины. Он снова неощутимо
для себя скользнул в воспоминания, снова услышал детские голоса
отобранных, более низкие голоса инструкторов. Он был избранным. Его
тренировали для выполнения важнейшей задачи. Его жизнь будет отдана
Великой Экспансии.