"Юлия Тулянская, Наталья Михайлова. Небо и корни мира ("Обитаемый мир" #2) " - читать интересную книгу автора

самой забитой шавкой.
Загребной с собакой был Яромир из Даргорода. Он забыл, сколько ему лет,
давно не видел своего лица, прикованный цепью к веслу. Он запродался
добровольно: убил знатного человека и, скрываясь, нанялся на галеру. А там
шесть лет - полумрак, бой барабанов, щелканье бичей и мерные выкрики
гребцов.
Вместе с ним на галере, скованные одной цепью, гребли и другие
вольнонаемные, и каторжники, и рабы. Кормили их вместе, без различия, спали
они вповалку между скамей, пока на веслах сидела другая смена. Когда вольным
во время стоянок в портах разрешали сходить на берег, Яромир брал с собой
корабельного пса по кличке Шалый.
Когда-то желтый пес Шалый жил в порту, и его до полусмерти избили в
трактире за кражу. Яромир пожалел пса и приволок его на галеру. Раны Шалого
зажили, но умом он все-таки тронулся. Псу часто снились страшные сны, а
бывало, и наяву охватывал беспричинный ужас, так что он не узнавал даже
Яромира и кусал ему руки.
В порту стоял обычный шум, который смешивался с шумом базара, что был
неподалеку. Яромир высматривал лавку старьевщика, думая купить что-нибудь
взамен сношенных дотла лохмотьев. Бывшего гребца окружили уличные мальчишки.
Из-за высокого роста, нестриженых косм и грязных лохмотьев Яромир из-за его
безобразия представлялся им сказочным великаном. Сорванцы были в страхе и в
восторге от него. Они стали кидаться в чужака гнилыми фруктами, которых
набрали возле прилавков, и выкрикивать: "Пугало! Смотрите, людоед!" Шалый
испуганно завизжал. Яромир взял пса за веревку, обвязанную вокруг шеи, и
нырнул в дверь ближайшего кабака.
Он давно не бывал даже в портовых кабачках. Последние два года хозяин
галеры перестал пускать на берег и вольных гребцов: боялся, что они
разбегутся из-за плохой кормежки. Зато за кормой галеры шли откормленные
акулы - в море часто бросали мертвецов. Почти каждый заход в гавань
приходилось заботиться о пополнении.
Яромир привык к полумраку, и теперь под открытым небом даже в пасмурную
погоду для него было слишком светло, из глаз бежали слезы. Бой барабанов на
гребной палубе до сих пор отдавался у него в голове. От оков на запястьях
остались кровавые язвы, из-за которых, сев за грязным столом, он не мог
смирно положить руку, чтобы к ней не слетелись мухи. Они, как и люди,
прятались от непогоды под крышей.
- Хозяин, а хозяин! Что за цены у тебя? Ты смеешься надо мной что ли? Я
за шесть лет на галерах, что, всего на пару обедов в кабаке заработал?
Яромир гневно посмотрел на смуглого кабатчика в рубахе с подвернутыми
рукавами, который запросил безбожную цену. Тот миролюбиво сказал:
- У меня такие цены, как и у всех. Кто виноват, что деньги теперь
ничего не стоят? Думаешь, мне легко?
- Как это? - У Яромира нехорошо сжалось сердце.
В тесном кабачке было темно и тихо, лишь слышно, как стучит дождь в
треснувшее стекло единственного окна, и жужжат мухи. За соседним столом
какой-то поденщик медленно жевал хлеб.
Кабатчику было скучно в пустом кабаке. Он подсел к чужеземцу, уныло
облокотился на деревянный стол.
- Ты шесть лет греб на галерах? Что ж, морская торговля еще держится.
Богатые до последнего будут покупать рабынь, пряности и шелка. А людям