"Юлия Тулянская, Наталья Михайлова. Небо и корни мира ("Обитаемый мир" #2) " - читать интересную книгу автора

попроще теперь ничего не надо. Конец света все ближе. Каждый думает, что
дотянет и в рваных штанах. Как тебя звать?
- Ремиро, - ответил Яромир: на юге он привык называть себя на здешний
лад, его настоящее имя все равно искажали.
- Ты не так плохо знаешь наш язык.
- До галер я два года жил в Тиндарите.
Трактирщик сжал губы и покачал головой: видать, перед ним был
заправский бродяга, корни которого давным-давно оторвались от родной земли.
- Если заплатишь за похлебку, я даром налью тебе пива, - предложил он и
повторил. - А кому сейчас легко? Думаешь, каменщикам или плотникам? Какой
сумасшедший затеет строить себе дом, если Конец света на носу! Люди не хотят
сеять. Вдруг урожай уже не придется снять? Так лучше приберечь зерно и
напечь из него хлеба. Хлеб нынче главная ценность, а ты говоришь - "я за
шесть лет галер только на пару обедов и заработал!" Что такое деньги теперь?
В Царстве Вседержителя они не понадобятся, да и в темницах у Князя Тьмы
тоже.
У Яромира вдруг задрожала челюсть.
- Да как же так? - глухо спросил он. - Ведь я шесть лет на цепи... на
веслах... Я думал, на эти деньги домой вернусь. Как же так... я шесть лет -
и нищий?.. - у него сорвался голос.
Трактирщику стало жалко его.
- Вот тебе совет, Ремиро. - Он направил на Яромира толстый палец. - Иди
на свою галеру и просись, чтобы взяли обратно. Там тебя хоть хозяин
накормит. А другой работы ты не найдешь. Ремесленники остались без дела, от
поденщиков отбою нет. Бродяг на дорогах столько, что не протолкнешься.
Разбойникам и тем есть нечего: у богачей сильная охрана, а с остальных что
возьмешь? Ты здоровый парень, вот и сидел бы себе на веслах. Да тебе
позавидовать можно: и работа, и жратва, и крыша над головой какая-никакая...

...Человек и пес давно были в пути. Яромир решил любой ценой добраться
до Даргорода.
Их занесло в безлюдное место на самой границе Анвардена - земли вардов.
Небо было затянуто серыми облаками.
Яромир зябко передернул плечами. Он прислушивался к себе: то надеялся,
что сегодня обойдется, то понимал, что нет. Приближался приступ лихорадки. У
бродяги подкашивались ноги. Мутилось в глазах. Когда начали стучать зубы,
Яромир тоскливо подумал: "Сейчас..." Он огляделся, понимая, что не устоит на
ногах, и ища, где прилечь. Только теперь он заметил увитую плющом и диким
виноградом стену маленького храма.
Снаружи храм весь зарос кустами - дикий шиповник, мелкие белые розы. Ко
входу вела дорожка из замшелых растрескавшихся плит. Сам храм когда-то
белили, но теперь из-под буйного плюща проступал только бурый камень.
Стрельчатые окна с остатками синих и зеленых витражных стекол тоже затянуты
были плетьми вьющихся трав.
Железная с кованым орнаментом дверь покосилась и не меньше полувека
оставалась полузакрытой. Она была такой тяжелой, что бродяга не смог
растворить ее шире, а протиснулся через щель. Храм был низкий, с круглым
куполом. Внутри углы были скошены, получался восьмиугольный зал с полом из
мраморных плит.
Вдоль стен - рассохшиеся деревянные лавки. В стенах - три глубокие