"Наталья Михайлова, Юлия Тулянская. Земля Горящих Трав ("Обитаемый мир" #4) " - читать интересную книгу автора

"Целая цивилизация закомплексованных пустобрехов, - презрительно
усмехнулся Алоиз Стейр и вдруг побледнел. - Это же фанатики,
неудовлетворенные фанатики! С такими не удастся договориться: какой договор!
Мы несовместимы! Или мы их, или они нас!".

Около получаса Сеславин проспал в лаборатории. Потом его разбудили двое
агентов. Агенты Ведомства носили серые куртки и штаны с серебряными
форменными ремнями.
Благодаря инъекции, снимающей действие "х-2а", Сеславин успел
достаточно прийти в себя, осталась только легкая слабость.
- Вставайте, мы вас проводим, - сказал один из агентов.
Сеславин увидел, что все приспособления, которые держали его в
анатомическом кресле, раскрыты. Он слез, тронул на шее тесное металлическое
ожерелье и чуть скривил губы. Его держали в ошейнике, как собаку или раба в
древние времена. Эта штука использовалась вместо наручников. В металлическую
полоску было что-то встроено.
Когда Сеславину первый раз велели садиться в анатомическое кресло, он
испугался: "Что это? Зачем вы это делаете?". Ему ровно повторили приказ,
ничего не объясняя. Он должен был просто подчиняться. Но Сеславин не привык
подчиняться без объяснения. Мастер по двоеборью - старинному состязанию из
двух видов поединков - на кулаках и на мечах, - он вдруг ощутил себя воином
и сурово сказал: "Сперва ответьте!". Агент нажал кнопку на маленьком пульте.
Безболезненный импульс из металлического ожерелья сейчас же послал сигнал в
мозг. Сеславин рухнул бы на пол, скованный нервным параличом, но его
подхватил другой агент. Когда ему снова "включили" тело, он был уже в
кресле. Он еще не знал, что сейчас будет: может быть, пытки - или вскрытие
заживо. На эти мысли наталкивали инструменты и приспособления, такие,
которые заставляют любого волноваться и при обычном посещении врача.
Сыворотка не вызывала провала в памяти. После допроса Сеславин хорошо
помнил и себя, бредящего, позорно подчиненного чужой воле, и неестественно
правильное, надменное лицо допрашивавшего его человека.
После очередного допроса его отводили в камеру с чисто застеленной
койкой, умывальником и уборной. Там не было окон, но работал кондиционер.
...Сеславин лег на койку - еще кружилась голова. Ему дадут немного
передохнуть - и снова потащат на допрос. Парень закрыл глаза. О судьбе
Ярвенны он ничего не знал. Ему сказали: "С ней все в порядке". Он снова
должен был просто подчиняться и верить...
Он объявил голодовку. С тех пор ему раз в сутки вводили в вену
питательный раствор. Ему не старались ничем повредить и не давали повредить
себе самому. То, как с ним обращались, было похоже на обращение с нужной
вещью, которую стараются не сломать. Сеславин вспоминал уроки истории и
прочитанные книги: как в старину избивали и пытали на допросах. Это делалось
потому, что иначе невозможно было заставить упрямого пленника заговорить. Но
это же всегда накладывало на палачей печать отверженности, клеймило их
хозяев и вызывало сочувствие к жертве. Здесь, в чужом мире, были преодолены
оба препятствия. Никакое мужество не помогло бы пленнику молчать; и палачи
позволяли себе роскошь оставаться порядочными людьми.
Сеславин сжимал кулаки, не открывая глаз, тряс головой. Быть полностью
в чьей-то власти казалось ему сродни кошмарному сну. Зачем они допрашивают
его, когда он с самого начала собирался добровольно рассказать все, что знал