"Олег Туманов. Как по маслу (Из рассказов водолаза) " - читать интересную книгу автора

через которую бьет струя воды в двенадцать атмосфер, размывая грунт. И в
этом положении водолаз еще пытается острить, напевая неизменную: "На
самоваре я и моя Маша вприкуску чай пить будем до утра". Грунтосос рвется
из-под него, каждую минуту готовый сбросить со своей спины, трясясь словно в
лихорадке, пипка с силой в двенадцать атмосфер, ударяя в грудь, пытается
выбить из "седла", а водолаз: "На самоваре я и моя Маша..."
И такой бешеной скачки с препятствиями - четыре часа, какой уж тут чай,
а водолаз...
Тут маму родную забудешь.
- Ну ты, "на самоваре я и моя Маша", как дела? - беря телефон,
спрашиваю я.
- Все в порядке, старшина, грунт мягкий, иду как по маслу-у-у-у, -
отвечает Стоценко, и октава его голоса от тряски грунтососа на конце
разливается тирольским фальцетом,
- Гляди в оба.
- Есть смотреть в оба-а-а-а!
"Гляди в оба", - ловлю я себя на мысли, - куда глядеть-то?" - мне
смешно и грустно.
В туннеле водолаз находится в абсолютной темноте, как, впрочем, в любом
месте на судоподъеме. Чтобы не сбиться с курса, он определяет направление
своей ходки по швам обшивки корабля. Через-каждые 10-15 минут руки сами
почти механически ощупывают днище, предварительно устроив пипку между колен
и прижав ее грудью к грунтососу, иначе улепетнет. Прекрасный снимок для
шестнадцатой полосы "Литературной газеты" к рубрике "Что бы это значило?",
только такой снимок тогда, да, я думаю, и теперь, почти невозможно сделать.
Так вот, если шов обшивки на днище сместился влево или вправо, водолаз
соответственно выправляет ход туннеля.
Промывка туннелей подходила к концу, день-два и вира: концы, пипки,
грунтососы. Покедова, адью, прощевайте!
И вот тут-то и пошло - кто скорее промоет туннель?.. Ну а раз так, дело
принципа, престижа каждой станции и, разумеется, каждого водолаза в
отдельности.
Чего только не передумаешь, когда твой товарищ на грунте. И про наше
житье-бытье, и кто он и что...
Думаешь, как о человеке, ушедшем в иной мир.
А Генка - человек, водолаз что надо, сибиряк, несмотря на хохлатскую
фамилию.
- Как это у тебя с фамилией получается? - спрашивали ребята.
- А черт его знает. Рассказывали, прапрадед головорезом был, вот в
Сибирь и сбежал.
- Да как же так? Тогда вроде все на Дон бежали да на Сечь?
- То-то и оно, а он, говорят, такой дядько был, что с Сечи в Сибирь
тиканул. Женился там на кержачке, отсюда наш род и пошел.
- Что же, он такой же, как и ты, медведь был?
- Да нет, я в деда, помельче.
Глядя на двухметрового Генку, можно было себе представить, что же у
него был за прадед.
- Дед мне всегда говорил: "Генка, спеши медленно. В жизни все надо
делать с расчетом, после-то не воротишь. Жизнь надо по солнцу отмерять. Ты
погляди, как оно свое дело делает: и весна тебе, и лето, и зима, и осень, а