"Юрий Тупицын. Красные журавли" - читать интересную книгу автора

- Пилот! Пилот милостью божьей. - Задумавшись, Миусов поморщился, точно
попробовал кислого, и гнусаво добавил: - Но вольнодумец, воздушный
кавалерист какой-то. Конкистадор!
И закинув старенький планшет на плечо, направился к уже пофыркивавшему
мотором "козлику", жестом пригласив следовать за собой командира
эскадрильи.



7

Миусова окрестили Железным Ником не случайно. Летному делу он служил
преданно, кажется, и вовсе не помышляя о личной карьере, и даже со
своеобразным рыцарством, в котором иногда угадывалась известная
театральность. Однажды на КП, где за столом руководителя полетов восседал
Миусов, появился некий достаточно высокопоставленный генерал, раздраженный
каким-то беспорядком на стоянке самолетов, и хотя и в сдержанном, но
все-таки повышенном тоне принялся выговаривать Миусову за это. Не
поворачивая головы, лишь на секунду скосив глаза и не выпуская из правой
руки микрофона, Миусов в своей обычной ленивой манере обронил:
- Товарищ генерал, вы мешаете мне работать, - он гнусавил заметнее
обычного, и только это обстоятельство и выдавало его волнение.
Генерал на мгновение онемел. Свидетели этого разговора очень выпукло и
в чисто авиационном стиле характеризовали потом этот драматический момент
фразой: "Глаза у генерала стали квадратными!" Налившись кровью, генерал
вспыхнул и, уже не сдерживая своего командирского голоса, в весьма
красочных фразах принялся "чистить" и "регулировать" нарушившего
субординацию офицера. Генерал был новым человеком в округе и плохо знал
Железного Ника. Сохраняя каменную неподвижность лица и по-прежнему не
поворачивая к начальству головы, Миусов выжал тангенту микрофона и
гнусаво-хладнокровно скомандовал самолету, который, заходя на посадку,
только что доложил о проходе дальнего привода:
- Двести семнадцатый, посадку запрещаю, на второй круг.
После легкой заминки - все шло в норме и уж очень неожиданной была
команда - пилот ответил:
- Двести семнадцатый понял, ухожу на второй круг.
- Поняли правильно.
Аккуратно положив микрофон на стол, Миусов встал по стопке "смирно" и
негромко, невыразительно, без всякой тени эмоций сказал:
- Товарищ генерал, на связи восемь самолетов, три на посадочном
маневре. Садитесь и руководите полетами. Или, я убедительно прошу вас, не
мешайте работать мне.
Генерал онемел вторично. Он был многоопытным человеком и хорошим
специалистом, он отлично представлял, какое это сложное дело - руководство
полетами, тем более что летали в облаках, - и как трудно, практически
невозможно вот так, с ходу включиться в эту тонкую хитроумную работу. Знал
он и ту практически безграничную власть над полетами, которой располагал
человек со скромной повязкой, украшенной буквами РП на рукаве, и меру
тяжкой ответственности, которую этот человек незримо нес на своих плечах.
И, секунду помедлив, генерал резко повернулся и, печатая шаг, в мертвой