"Юрий Тупицын. Красные журавли" - читать интересную книгу автора

тишине, нарушаемой лишь динамиком громкоговорящей связи, покинул КП.
В конце летного дня генерал присутствовал на разборе полетов. Кое-кто,
кто с сожалением, а кто и со злорадством ждал громов небесных, которые
должны были обрушиться на Железного Ника за "непочитание родителей", но
ничего такого не произошло. Генерал, ни словом не обмолвившись о
происшествии на КП, устроил жестокую трепку командиру батальона и инженеру
полка за беспорядки на стоянке и вскользь, будто нехотя, отметил четкое
руководство полетами подполковником Миусовым. Полковое начальство сразу
воспрянуло духом, а командир полка и в особенности замполит долго и слезно
убеждали Миусова воспользоваться случаем и, пока не поздно, извиниться
перед начальством. Миусов в конце концов согласился. В благоприятный
момент его буквально подтолкнули к генералу. Глядя несколько в сторону,
Миусов в обычной своей манере проговорил:
- Товарищ генерал, прошу прощения, если я был излишне резок с вами, - и
набычившись, с заметно усилившейся гнусавинкой добавил: - Но это
диктовалось необходимостью!
Приподняв брови, генерал некоторое время хмуро разглядывал ладную,
подтянутую фигуру вытянувшегося перед ним офицера, его суровое лицо с
рублеными, но правильными, почти классическими чертами. Странно, это лицо
вовсе не казалось красивым в расхожем смысле этого слова и вряд ли
привлекало внимание женщин... И неожиданно расхохотался:
- Молодец!
Генерал долго тискал руку Миусова, похлопывал его по спине и повторял:
- Давно меня так не чистили. Молодец! Так и надо!
Интересно, что Миусов вовсе не выглядел смущенным и растроганным, он
воспринимал слова генерала как должное и лишь чуточку улыбался уголками
жесткого рта. Вот он какой был - Железный Ник!
Гирин был свидетелем и этой сцены, и сцены на КП. И в его отношении к
суровому, педантичному подполковнику произошел резкий и окончательный
перелом.



8

Чуть кружилась голова, побаливала щиколотка в том самом месте, где за
нее ухватились железные пальцы Голема, но это была не та боль, на которую
стоит обращать внимание. А самого Голема не было! Не было ни клетки из
серебристых прутьев, ни таинственного полумрака, полного странных звуков и
запахов, Гирин лежал в просторной светлой комнате, залитой солнечным
светом, а рядом с ним сидел смуглолицый человек.
Человек! Он сидел в кресле, закинув ногу на ногу и опершись подбородком
на кисть согнутой руки, локоть которой покоился на высоко поднятом колене.
Обыкновенный человек, а не расфуфыренный некиричи, мечтающий о мировом
господстве, и не груда теста, из которой вырастают глазастые грибы.
Человек был похож на южанина. Об этом говорили смуглая кожа, черные глаза
и черные же, слегка волнистые волосы. Не монгол, не африканец и не
австралийский абориген - типичный европеец: узкое лицо, высокий лоб,
крупный орлиный нос, маленький, хорошо очерченный рот и длинный
подбородок. Испанец? Может быть, грек? Нет, скорее всего француз,