"Юрий Тупицын. Ходовые испытания (Сборник "Мир "Искателя")" - читать интересную книгу автора

способный кабинетный ученый, но и настоящий мужчина. Ларин не знал, правда
ли это. Он не любил копаться в интимной жизни других людей, а сам Шегель
никогда не заговаривал на эту тему. Во всяком случае, подобные акты
самоутверждения характерны для людей шегелевского толка. Как бы то ни
было, Шегель был превосходным специалистом, и Ларин его слушал с большим
вниманием. Когда оператор обстоятельно высказал все, что он думает о
капризах своенравной машины, Ларин невозмутимо спросил:
- Каковы ваши предложения?
- Предложения? - с ноткой недоумения переспросил Шегель.
- Предложения, - подтвердил Ларин, - будем продолжать испытания или
стоп реактору?
Шегель кашлянул и замялся. Да Ларин и сам хорошо знал, как это не
просто произнести - стоп реактору! Ну хорошо, во время запуска реактор
забарахлил, но он все-таки вышел на рабочий режим! Остановить реактор -
значит, по крайней мере, на сутки задержать испытания, результатов
которых, прямо-таки сгорая от нетерпения, ждут специалисты. Мало того,
остановить реактор - значит косвенно выразить недоверие группе
плазменников, которая готовила реактор, дать возможность кое-кому
заподозрить тебя, мягко говоря, в излишней осторожности, да и вообще
поставить на карту свое реноме испытателя!
Конечно, если в реакторе действительно обнаружатся неполадки, все эти
соображения гроша ломаного стоить не будут, но поди-ка узнай - есть там
неполадки или нет! Если бы это было известно заранее, незачем было бы
проводить и сами испытания.
- Стоп реактору - это, конечно, слишком, - проговорил наконец Шегель, -
а вот прогнать его на всех режимах вплоть до форсажа стоит.
- Резонно, - согласился Ларин и нажал кнопку внешней связи.
- "Спутник", я "Вихрь". Имею арегулярность работы реактора в пределах
допусков. Прошу пробный выход на форсаж.
- Понял, ждите.
Через десять секунд послышалась скороговорка главного плазменника:
- "Вихрь", прошу на связь оператора.
- Оператор слушает, - отозвался Шегель.
- Что там стряслось, Олег Орестович?
Между инженерами начался оживленный разговор, столь густо пересыпанный
специальными терминами, что разобраться в нем могли лишь посвященные.
Ларин вначале прислушивался с интересом, потом потерял нить рассуждении,
запутался и заскучал. Нечаянно, боковым зрением он заметил, как
контрольная лампа реактора, горевшая зеленым светом, вдруг сменила его на
желтый и начала мерно мигать. Секунду Ларин смотрел на нее, ничего не
понимая. Потом с некоторым усилием и скрипом воспринял случившееся -
реактор вышел на форсаж! Вышел на форсаж, хотя Ларин слышал все еще
продолжающуюся дискуссию о том, можно и целесообразно ли производить эту
операцию! Что-то случилось. Что? Неисправность сигнализации? Ошибочное
механическое действие Шегеля? Или самопроизвольное возрастание активности?
- Оператор, - вклинился Ларин в разговор специалистов, - проверьте
режим реактора!
- Режим? - удивился Шегель и замолчал. - Реактор на форсаже, -
удивленно доложил он через секунду, - это вы включили?
Этот вопрос разом все поставил на свои места. У Ларина екнуло сердце и