"Иван Сергеевич Тургенев. Записки охотника " - читать интересную книгу автора

сшибешь! В истопники Купрю произвели, в истопники!" Но человек в сюртуке с
плисовым воротником не обращал ни малейшего внимания на буйство своих
товарищей и нисколько не изменялся в лице. Мерными шагами дошел он до печки,
сбросил свою ношу, приподнялся, достал из заднего кармана табакерку,
вытаращил глаза и начал набивать себе в нос тертый донник, смешанный с
золой.
При входе шумливой ватаги толстяк нахмурил было брови и поднялся с
места; но, увидав в чем дело, улыбнулся и только велел не кричать: в
соседней, дескать, комнате охотник спит.
- Какой охотник? - спросили человека два в один голос.
- Помещик.
- А!
- Пускай шумят, - заговорил, растопыря руки, человек с плисовым
воротником, - мне что за дело! Лишь бы меня не трогали. В истопники меня
произвели...
- В истопники! в истопники! - радостно подхватила толпа.
- Барыня приказала, - продолжал он, пожав плечами, - а вы погодите...
вас еще в свинопасы произведут. А что я портной и хороший портной, у первых
мастеров в Москве обучался и на енаралов шил... этого у меня никто не
отнимет. А вы чего храбритесь?.. чего? Из господской власти вышли, что ли?
Вы дармоеды, тунеядцы, больше ничего. Меня отпусти на волю - я с голоду не
умру, я не пропаду; дай мне пашпорт - я оброк хороший взнесу в господ
удоблетворю. А вы что? Пропадете, пропадете, словно мухи, вот и все!
- Вот и соврал, - перебил его парень, рябой и белобрысый с красным
галстуком и разорванными локтями, - ты и по пашпорту ходил, да от тебя
копейки оброку господа не видали, и себе гроша не заработал: насилу ноги
домой приволок, да с тех пор все в одном кафтанишке живешь.
- А что будешь делать, Константин Наркизыч! - возразил Куприян, -
влюбился человек - и пропал, и погиб человек. Ты сперва с мое поживи,
Константин Наркизыч, а тогда уже и осуждай меня.
- И в кого нашел влюбиться! в урода сущего!
- Нет, этого ты не говори, Константин Наркизыч.
- Да кого ты уверяешь? Ведь я ее видел; в прошлом году, в Москве,
своими глазами видел.
- В прошлом году она действительно попортилась маленько, - заметил
Куприян.
- Нет, господа, что, - заговорил презрительным и небрежным голосом
человек высокого роста, худощавый, с лицом, усеянным прыщами, завитый и
намасленный, должно быть, камердинер, - вот пускай нам Куприян Афанасьич
свою песенку споет. Нут-ка, начните, Куприян Афанасьич!
- Да, да! - подхватили другие. - Ай да Александра! подкузьмила Купрю,
неча сказать... Пой, Купря!.. Молодца, Александра! (Дворовые люди часто, для
большей нежности, говоря о мужчине, употребляют женские окончания.) Пой!
- Здесь не место петь, - с твердостию возразил Куприян, - здесь
господская контора.
- Да тебе-то что за дело? Чай, в конторщики сам метишь! - с грубым
смехом отвечал Константин. - Должно быть!
- Все в господской власти состоит, - заметил бедняк.
- Вишь, вишь, куда метит, вишь, каков? у! у! а!
И все расхохотались, иные запрыгали. Громче всех заливался один