"Иван Сергеевич Тургенев. Записки охотника " - читать интересную книгу автора

мальчишка лет пятнадцати, вероятно, сын аристократа между дворней: он носил
жилет с бронзовыми пуговицами, галстук лилового цвета и брюшко уже успел
отрастить.
- А послушай-ка, признайся, Купря, - самодовольно заговорил Николай
Еремеич, видимо распотешенный и разнеженный, - ведь плохо в истопниках-то?
Пустое, чай, дело вовсе?
- Да что, Николай Еремеич, - заговорил Куприян, - вот вы теперь главным
у нас конторщиком, точно; спору в том, точно, нету; а ведь и вы под опалой
находились и в мужицкой избе тоже пожили.
- Ты смотри у меня, однако, не забывайся, - с запальчивостью перебил
его толстяк, - с тобой, дураком, шутят; тебе бы, дураку, чувствовать
следовало и благодарить, что с тобой, дураком, занимаются.
- К слову пришлось, Николай Еремеич, извините...
- То-то же к слову.
Дверь растворилась, и вбежал казачок.
- Николай Еремеич, барыня вас к себе требует.
- Кто у барыни? - спросил он казачка.
- Аксинья Никитишна и купец из Венева.
- Сею минутою явлюся. А вы, братцы, - продолжал он убедительным
голосом, - ступайте-ка лучше отсюда вон с новопожалованным истопником-то:
неравно немец забежит, как раз нажалуется.
Толстяк поправил у себя на голове волосы, кашлянул в руку, почти
совершенно закрытую рукавом сюртука, застегнулся и отправился к барыне,
широко расставляя на ходу ноги. Погодя немного и вся ватага поплелась за ним
вместе с Купрей. Остался один мой старый знакомый, дежурный. Он принялся
было чинить перья, да сидя и заснул. Несколько мух тотчас воспользовались
счастливым случаем и облепили ему рот. Комар сел ему на лоб, правильно
расставил свои ножки и медленно погрузил в его мягкое тело все свое жало.
Прежняя рыжая голова с бакенбардами снова показалась из-за двери, поглядела,
поглядела и вошла в контору вместе с своим довольно некрасивым туловищем.
- Федюшка! а Федюшка! вечно спишь! - проговорила голова.
Дежурный открыл глаза и встал со стула.
- Николай Еремеич к барыне пошел?
- К барыне пошел, Василий Николаич.
"А! а! - подумал я, - вот он - главный кассир".
Главный кассир начал ходить по комнате. Впрочем, он более крался, чем
ходил, и таки вообще смахивал на кошку. На плечах его болтался старый черный
фрак, с очень узкими фалдами; одну руку он держал на груди, а другой
беспрестанно брался за свой высокий и тесный галстук из конского волоса и с
напряжением вертел головой. Сапоги носил он козловые, без скрипу, и выступал
очень мягко.
- Сегодня Ягушкин помещик вас спрашивал, - прибавил дежурный.
- Гм, спрашивал? Что ж он такое говорил?
- Говорил, что, дескать, к Тютюреву вечером заедет и вас будет ждать.
Нужно, дескать, мне с Васильем Николаичем об одном деле переговорить, а о
каком деле - не сказывал; уж Василий Николаич, говорит, знает.
- Гм! - возразил главный кассир и подошел к окну.
- Что, Николай Еремеев в конторе? - раздался в сенях громкий голос, и
человек высокого роста, видимо рассерженный, с лицом неправильным, но
выразительным и смелым, довольно опрятно одетый, шагнул через порог.