"Александр Тюрин. Меч космонавта" - читать интересную книгу автора

засим пальнул животному в затылок из пистоля.
Сей воин с обгоревшим лисьим хвостом на шапке выказал ловкость и
крепость воли такоже после спасения своего господина. Стоя на слоновьей
туше, он споро рубил мечом древки обращенных к нему шэньских копий.
Дождавшись наступающих товарищей, он возглавил клин и пробился к
вражескому предводителю. Того обороняли искуснейшие бойцы, владеющими
всеми видами боя, и тигриными перекатами и перескоками цапли; широкие
изогнутые клинки китаев выписывали восьмерки и круги, ино заметить лезвие
было затруднительно. Однако теменский воин увернулся от меча-секиры и
попоной, сорванной со спины слона, накрыл лютых по-звериному шэньцев,
которые впрочем незначительны были ростом. Парочка бойцов-медведей примяла
китаев сверху, а следом прошлись теменские воины с шестоперами и
бердышами, отмолотили и покромсали все, что трепыхалось под попоной, в
месиво.
Брани подходил конец. Мортиры отправляли на дно морское одну джонку
за другой, немалое число кораблей сгрудилось коло выхода из бухты и сейчас
многоалчное пламя кидалось с борта на борт како прыгучий зверь. Шэньцы
частью уходили на утлых лодчонках прямо в волнующееся море, частью,
прорвавшись сквозь оцепление на скалах, улепетывали по чавкающей грязи в
сторону болот. Им вдогонку уже устремлялись всадники на ездовых баранах и
своры боевых псов. Однако большинство китаев осталось лежать на прибрежном
песке и у подножия скал; зеленые из-за водорослей волны лениво
перекатывали мертвецов на мелководье. Все еще поревывали издыхающие в
грудах своих кишок носороги и храпели осиротевшие кони-единороги.
- Произошло одно изменение и возникло тело, произошло другое
изменение и тело исчезло. Лишь жизненная сила не знает времени и пределов,
- полководец-победитель повторил слова одного из шэньских мудрецов, глядя
на мрачные следы побоища. Засим обратился к своему отличившемуся воину. -
Что ты мыслишь о таковой философии, Страховид?
- Дивуюсь, княже Эзернет, что с такой верой китаи бросаются на битву.
Считают себя ничем, каким-то испражнением скоротечным. Нам-то многажды
легче, слава Ботанику, теменцам ведомо как произрастить в себе крестное
дерево и сподобиться вечной зелености.
- Не дорожащие жизнью, не боятся смерти, мой друг. Хотя сдается мне,
что великая пустота в их головы могла быть привнесена нарочно, каким-то
хитрозадым кудесником... Гликося, что за всадники замаячили вот на том
холме?
Пока ближние слуги пытались разглядеть незванных гостей, князь
Эзернет уже приставил к глазу подзорную трубу и на лицо его словно упала
тень.
- Се не китаи и уж, конечно, не тюрки-ордынцы, се - черные стражи
государя, числом тринадцать. И они прибыли за мной.
Слуги еще не поняли, почему возопечалился их господин, но верным
сердцем уже почуяли неладное.
У Страховида тоже заныло в груди, хотя он и не мог взять в толк, чем
могут угрожать черные стражи князю Эзернету. Разве государь может быть
недоволен своим военачальником? Разве не князь Эзернет побил казахских
тюрков Большой Орды, хлынувшей через реку Иртыш и сметающей все заслоны
како пожар лесной? Ино не князь одолел за пару недель тысячи верст, дабы
поспеть к вторжению китаев-шэньцев в Обский пролив? Ино не Эзернет