"Александр Тюрин. Вооруженное восстание животных" - читать интересную книгу автора

человека. Человека ли?

Она узнала лицо Саши Гвидонова, но тело спасителя было подобно мантии,
бьющейся на сильном ветру.

- Саша, Сашенька, ты жив?

- Да, Нина, да. Я жив, но я сильно изменился, надеюсь, в лучшую сторону.

- Саша, у нас будет ребенок. Маленький.

- У нас, маленький?- Он издал странный звук -
полуживотный-получеловеческий, но как будто радостный. И шагнул в окно. Его
мантия превратилась в крылья, которые, сверкнув, исчезли где в районе
Большой Медведицы.

Вместо послесловия ---------

Гражданин Воропаев Андрей Иванович, бомж, с неделю совсем не питал свое
тело, которое, лежа на мокром темном чердаке, уже немного разложилось и
слегка заплесневело. Последнее время Воропаев старался не шевелиться, чтобы
не упустить из себя ни капельки силы, но вдруг, как наяву, увидел, что
последние отмеренные ему песчинки жизни падают в дыру времени.

Итак, орел или решка? Он подбросил монету своей судьбы и нырнул в
водоворот событий, может быть, в последний раз. Почти на брюхе Воропаев
сполз в подъезд, немного полежал там, изображая пьяного, потом выбрался
через черный ход прямо во двор.

Решил вначале навестить помойку, авось там найдется что-нибудь
вкусненькое - таковым у него считалось все съедобное и не совсем
тошнотворное на вид. Толкнулся он три раза локтями и заколдобился. Из
окошка подвала, едва поднимавшегося над асфальтом, дружелюбно глядело на
него мурло червяги.

"Ну, жри меня, откуси кусочек, а потом слопай без останков",- решил
сыграть ва-банк Воропаев. Но злыдень как будто не обращал внимания на
странные предложения. И тогда бомж, у которого нервишки пошаливали с самого
рождения, бросился в атаку. Вернее, дотянулся до мурла и тюкнул его
консервной банкой. Было сделано все необходимое для самоубийства. Однако,
червяга стрекотнул и, срыгнув какую-то белую массу, скрылся в подвальном
помещении. От массы попахивало так же, как от сладкого творожка. И хоть
слюни моментально наполнили воропаевский рот, распробовать странную
"вкуснятину" страшным напряжением воли он себе запретил.

Однако, увязаться следом за червягой он себе, как ни старался, запретить
не мог. И вот бомж свалился в темный подвал. Но на этом падение не
закончилось. С полом что-то случилось. Воропаев куда-то провалился снова,
но потом будто резиновые ленты затормозили его, и, совсем застопорив, даже
подбросили вверх. В итоге он опустился на что-то мягкое, пружинистое,