"Александр Тюрин. Вооруженное восстание животных" - читать интересную книгу автора

Заполярье. "Минитмэн" взрывается на Луне, отчего она сходит со своей орбиты
и врезается в Землю, поднимая тучи пыли. Наступает вечная зима. И однажды
американский президент куда-то едет на своих собаках по бескрайней тундре,
теряет дорогу, но натыкается на уютный ледяной домик. Входит в него и видит
ту самую маленькую русскую девочку, которая когда-то пустила роковой
кораблик. Только она уже - молодая красивая женщина. Едва президент
отогревается, как между ними всыпыхивает любовь. Вот как общественное
несчастье может устроить личное счастье...
Так я заигрался, что едва вспомнил мужика с вихрастой бородой, ученого
Веселкина, специалиста по жидкостным плазмогенераторам.
Он сегодня единственный член той кодлы, что в прошлый раз мастерила
плазмогенератор.
И не вдруг я вспомнил о Веселкине, а после того, как некая мелкая тень
шмыгнула по холлу. Пусть это и оптический обман, но я как-то весь
встрепенулся и стал упорно добиваться разговора с дежурным ученым.
Набираю номер лаборатории раз, другой. Не откликается. У меня, конечно,
уже дурные картинки в голове ожили, поползли. Я, в свою очередь, браню себя
за больное воображение. Ведь мог же бородатый мыслитель Веселкин просто
всхрапнуть часок, чтобы по примеру Менделеева увидеть поучительный сон, а
то и бросил якорь в павильоне грез (как обозначали сортир китайцы).
Бесполезно звякнул я в последний раз и поехал на пятый этаж, в место
пребывания осточертевшего уже ученого.
Еще в холле, около лифтовой двери, я рассмотрел немного слизи, но принял
ее за плевок какого-то жлобоватого доцента. А на пятом, близ лифта, опять
эта дрянь, вдобавок к ней прилипло что-то вроде чешуйки.
Тут я соображаю: и внизу-то был не плевок доцента. Поэтому отскоблил
слизь перочинным ножиком, да в пакетик сховал - в тот самый пакет, который
я еще на позапрошлой смене в карман сунул.
От лифтовой площадки двинулся я в главный коридор. А там полумрак и
жужжание. Не понравились мне эти звуки; вытягиваю я револьвер из кобуры,
большим пальцем взвожу курок, указательный опускаю на спусковой крючок,
двигаюсь в полуприседе, рывками, готовый бабахнуть в любой неожиданный
объект.
И тут что-то мокрое мохнатое влетает и вылетает из моего "растопыренного"
глаза. От такой неожиданной обиды я чуть не прострелил сам себя. Стоп, это
же насекомое, насекомое!
Я заставил себя остыть и перейти к грамотным хладнокровным действиям.
Может, конечно, и неграмотным, но ничему другому я обучен не был.
Дверь лаборатории плазмогенераторов распахнул ударом кованного башмака,
как в фильмах про бесчинства карателей. Прыгнул влево, скакнул вправо,
потом уже влетел в помещение и укрылся за ближайшим укрытием, большим
шкафом.
В комнате царило шумное оживление, похожее на первомайскую демонстрацию.
Какие-то насекомые, мухи наверное, жирные и быстрые, летали эскадрильями,
хватали меня за кожу челюстями, ломились во все мои отверстия, глаза просто
выпить хотели. Ну как после этого уважать автора "Мухи-Цокотухи"?
Первый раз в своей бедовой жизни я повстречался с такими наглыми
спортивными, накачанными крылатыми рэмбо. Отгоняю их, бью кулаком и
наотмашь, "по щекам", обзываю всячески. Это помогает, но слабо.
Конечно, внушаю себе, что уж мухам удивляться не стоит; чего в них