"Александр Тюрин. Вооруженное восстание животных" - читать интересную книгу автора

булькания головой вспоминаю строки из приказа: "Эмиссаров, изменников,
космополитов немедленно задерживать и подвергать допросу". Нет, это не из
той оперы, это во время последнего путча один генерал сказал.
Я возвращаюсь к тошнящей Нине, хватаю за зыбкие плечи и требую
четких-ясных ответов на все вопросы. А она вместо четких-ясных ответов
приникла ко мне, словно плюшевая игрушка, и лопочет:
"Пили кофе, задача в компьютере на исполнении была. Самуил Моисеевич
неожиданно поднялся, стал вроде вглядываться в угол, даже глаза прищурил.
Вдруг звук... будто бутылку шампанского откупорили. И сразу брызги из
головы..."
Если Нина разыгрывает меня, то ловко и умело. А если она ни в чем
невиноватая, то, чего доброго, съедет с катушек, шизанется как Офелия.
Снимет обувку, распустит волоса и давай бегать с чушью на устах. На всякий
пожарный случай утешаю ее, психотерапирую:
- Ничего, Нина, это бывает, нормальное убийство.
- Нормальное, да?- с надеждой отозвалась Нина и даже потерлась об меня. Я
ее телесность, ее "дыньки" почувствовал даже через куртку. Из-за этого
кое-какие мысли, вернее, эмоции посторонние и ненужные зароились.
А может, она хочет прикрыться моим худым телом от бандитского стержня?
Я решительно отодвинул молодую женщину рукой, снова зашел в компьютерный
центр и, отворачиваясь от убитого биолога, позвонил ревнителям
общественного здоровья, в РУВД...
Общение с ментами сразу мне не понравилось. По телефону мне грубым
заспанным голосом велели не рыпаться, ничего не трогать, не пытаться
что-либо спрятать.
После моего звонка менты как будто закемарили снова. "Примчались" они
только через час.
Я в это время действительно не рыпался. Правда, перетащил Нину в холл
первого этажа, чтоб была под присмотром, а сам в свою будку - готовить к
приезду следователей собственную версию. Однако, несмотря на все потуги,
версия не слепилась.
Была, конечно, слабая зацепка. Файнбергу что-то померещилось в уголке.
Ну, если бы там здоровенный киллер стоял, то доктору было бы незачем
вглядываться и щуриться. Тут уж тикай или ори. Файнберг мог высматривать
только что-нибудь небольшое, гнусное, вроде крысы.
Я ведь видел в коридоре что-то похожее на крысиное дерьмо... Ну и что с
той крысы, что?
Зазвонили в дверь и я впустил ментов. Об чем сразу пожалел.
Своим задним, самым сильным умом я сообразил, что вначале стоило сюда
начальника моего охранного бюро высвистать, экс-капитана Пузырева. Он с
этой публикой лучше бы договорился.
Вместо того, чтоб взять след убийцы, или хотя бы Нину тормошить, менты за
меня взялись.
Сперва револьвер попросили посмотреть, а когда надо было отдавать, фигу
сальную показали.
Потом стали про мою секьюрити всякие низкопробные параши отвешивать,
дескать, это подтирка для мафии. Я все стерпел; так сказать, не ответил
плевком на плевок.
По тяжелым мутным взглядам ментов я понял, что у них своя методика
"раскрытия преступлений". Им неинтересно обшаривать углы и щели, им хочется