"Татьяна Туринская. Прости, и я прощу" - читать интересную книгу автора

остаться на своей фамилии? Почему не перевел в шутку слова про сидорову
козу, почему не уговорил?..
Решение о разводе росло в Катерине с самого первого дня брака.
Собственно, даже перед свадьбой она подумывала о том, что в случае чего
можно ведь и развестись: неудачный брак - это куда менее страшно, чем клеймо
брошенной одиночки и неудачницы. Когда же Ковальский начал ее оскорблять,
желание исправить допущенную ошибку не только окрепло, но и оформилось в
окончательное и беспрекословное решение: развод и девичья фамилия. Вот если
бы так просто можно было вернуть Сидорова... Но об этом она подумает позже,
после развода.
В суд идти не довелось - благо, детьми они обзавестись не успели, а
потому их недолгий брак без проблем признали расторгнутым все в том же
загсе, где не так давно они зарегистрировали свои отношения. Правда, до
окончательного развода Кате довелось натерпеться уже не только оскорблений и
унижений. Ковальский начал закатывать ей настоящие истерики с битьем посуды
и рукоприкладством. К счастью, ей было куда уходить, родители были
живы-здоровы, и после первого же синяка они с Андреем виделись только на
нейтральной территории, в людных местах, где он не смог бы причинить
Катерине ни малейшего физического вреда. Ну а моральный... Моральный
пришлось терпеть до официального развода.

До конца рабочего дня Катя так и не дождалась от новоявленного шефа не
то что приглашения вместе отобедать - должны же они были обсудить
сложившееся положение - но хотя бы звонка. Сидоров не одарил ее даже
взглядом сквозь прозрачные стены. После ее ухода из кабинета начальника он
поднял все жалюзи, словно демонстрируя подчиненным, что ему нечего от них
скрывать. В то же время этот поступок красноречиво говорил: я вас вижу, вы
все у меня, как на ладони.
Вечером Катерина чувствовала себя развалиной. Едва доехала домой -
спина болела невыносимо. Целый день просидела за столом с царственной
осанкой, боялась расслабиться хотя бы на минуту - а вдруг он именно в это
мгновение посмотрел бы на нее, увидел ее сгорбленной и подавленной. Пришлось
держаться из последних сил - обзванивала многочисленных клиентов с
неизменной улыбкой на губах, стараясь не показать новому начальнику своего
истинного состояния. Изображала из себя невесть что, а на самом деле ей
хотелось только плакать, прибежать в его кабинет, закрыть жалюзи, и кинуться
в Юрины объятия. Хотелось молить о прощении за то, что он сам же ее и
бросил, о любви, о капельке внимания - о чем угодно, только чтобы не было
больше его равнодушного взгляда, холодного неприветливого тона. А еще...
чтобы не было его жены. Этой красивой яркой шатенки в изумительной шубке под
цвет волос - рыжей в рыжем...
Не удалось расслабиться и дома. Не отпускала надежда - он позвонит, он
непременно позвонит. Или придет. Он ведь не сможет проигнорировать факт, что
Катя нынче его подчиненная. Даже если Юра теперь женат - это ровным счетом
ничего не меняло в их общем прошлом. А потому Сидоров не мог без конца
изображать, будто его ничего не связывает с Катей. И должен был, обязан был
если не прийти лично, то позвонить. Пусть не из любви, пусть не из чувства
долга - неважно даже, истинного или ложного - хотя бы ради того, чтобы
урегулировать их нынешние отношения. Отношения "начальник - подчиненная".
Или "не только начальник - не только подчиненная". Или "бывший любимый -