"Татьяна Туринская. Сволочь ты, Дронов!" - читать интересную книгу автора

непревзойденный голос, сколько просто проявляет нормальную реакцию на ее
раскрученное имя, на бренд 'Альбина Рябинина'?
А может, и правда пора? Это только внешне ее жизнь кажется красивой. А
что на самом деле? Муж - общественное достояние, раздутое имя, цветы
тоннами, которые она терпеть не может и даже не забирает домой из гримерки.
Квартирка, правда, весьма недурственная, но стоит ли она таких унижений, как
сегодня? Деликатесы, дорогущие шмотки. Разве ради них она живет? Да,
когда-то Алька действительно мечтала о них, как о самом большом благе в
своей жизни. Теперь же поняла, что гораздо важнее всех материальных благ
душевное тепло, искренность. Любовь, в конце концов. А где она, любовь?!
Где? И кто?! Загоруйко?! Этот напыщенный павлин? Да какой он павлин, с
его-то сверкающей лысиной? Он больше похож на старого облезлого павиана.
Может, когда-то Алька его и любила, хотя все чаще в последнее время очень
сильно стала в этом сомневаться. Разве то, что она испытывала к нему
когда-то, можно назвать любовью? А что она вообще знает о любви? Разве она
любила когда-нибудь? Разве любила кого-нибудь?!

... Прошло несколько месяцев, возможно, даже год. По крайней мере,
Алька очень хорошо запомнила, что опять было тепло. Да, точно, ей как раз
исполнилось шестнадцать, ведь в тот день она ходила фотографироваться на
паспорт. Значит, первые числа мая. Наложила на лицо, кажется, тонну
косметики - так не хотелось на фото выглядеть сопливой пацанкой, так
хотелось если не быть, то хотя бы казаться взрослой! А тем более - паспорт.
Это ж не халам-балам, это документ, между прочим! Пусть и не на всю жизнь,
пусть только до замужества. А может, и на всю - кто знает, выйдет ли она
когда-нибудь замуж? И чтобы каждый, кто возьмет паспорт в руки, смеялся над
тем, какая Алька была когда-то юная? Да ни за что! К тому же она, наконец,
только-только перестала стесняться собственного отражения в зеркале. Всю
жизнь считала себя дурнушкой, и лишь теперь, накануне шестнадцатилетия,
неожиданно для себя самой обнаружила, что вовсе она и не дурнушка, что при
помощи косметики может выглядеть очень даже ничего себе. Одна проблема - как
выпросить у матери денег на все эти прибамбасы, при помощи которых можно
пусть не менять до неузнаваемости, но существенно корректировать свою
внешность? Та ведь упорно не понимала, что и косметика тоже может быть
средством первой необходимости. А потому Альке приходилось довольствоваться
тем, что Жанка с барского плеча дарила подруге. Скорее даже не дарила, а
просто отдавала не столько излишки, сколько остатки.
За прошедшее с первой встречи время Алька еще пару раз встречалась с
соседом. Правда, мельком, даже разглядеть его как следует не успевала.
Собственно, узнавала его сугубо по росту - такого громилы больше не было не
только в их подъезде, но и во всей округе. Зато теперь точно знала, что он
никакой не брат, не сват, а именно муж Валентины Дроновой, их соседки.
Правда, вместе Алька их ни разу не видела. С Валентиной, вернее с тетей
Валей, сталкивалась постоянно: та то из магазина с сумками возвращалась, то
с младшеньким ребенком гуляла, кажется, с мальчиком - тому было-то года два,
не больше. Старшенькой девчушке, Маринке, было лет восемь, а то и все
девять.
Когда мать, немножко раззнакомившись с новой соседкой, сказала Альке,
что громила и есть муж тети Вали, ее удивлению не было предела. Хоть и не
успела Алька толком разглядеть своего преследователя, но того, что увидела,