"Гарри Тертлдав. По воле Посейдона" - читать интересную книгу автора

- Прости, дядя, - ответил Менедем. - Я не хотел...
Когда очередь дошла до Соклея, он пересказал речь, которую произнес
Брасид у стен Амфиполя, закончив пояснением:
- Великие дела свершались там в прежние дни, когда в Амфиполе не было
Кассандра.
- Этот афинский автор вложил свои слова в уста спартанца, или я -
египтянин! - заявил Ликон. - Спартанцы обычно не говорят на ассамблеях, и
они фыркают и заикаются вместо того, чтобы выпаливать что-то единым духом.
- Вполне возможно. - Соклей вежливо склонил голову перед старшим. -
Никто, кроме самого Фукидида, никогда не узнает, какие из описанных в его
книгах речей были действительно произнесены, а какие, по его мнению, лить
следовало бы произнести.
- А ты что думаешь, дядя? - спросил Менедем Лисистрата.
Отец Соклея снял со стены лиру и под ее аккомпанемент спел стих
Архилоха, в котором поэт, обольщая девушку, обещает, что он только ляжет на
ее живот и лобок, но не войдет в нее.
Симпосиаты громко захлопали в ладоши.
- Конечно, мы всегда им так говорим! - крикнул кто-то, и все
засмеялись.
Лисистрат махнул Менедему.
- Теперь твоя очередь.
- И впрямь. - Менедем встал. - Я прочту вам отрывок из "Илиады", в
котором Патрокл убивает Сарпедона.
Эллинский язык, на котором он начал декламировать, был даже старше и
звучал старомоднее языка, на котором писал Архилох:

Снова герои вступили в решительный спор смертоносный,
И опять Сарпедон промахнулся блистательной пикой;
Низко, над левым плечом острие пронеслось у Патрокла,
Но не коснулось его; и ударил оружием медным
Сильный Патрокл, и не праздно копье из руки излетело:
В грудь угодил, где лежит оболочка вкруг твердого сердца.
Пал воевода ликийский, как падает дуб, или тополь,
Или огромная сосна, которую с гор древосеки
Острыми вкруг топорами ссекут, корабельное древо, -
Так Сарпедон пред своею колесницей лежал распростертый,
С скрипом зубов раздирая перстами кровавую землю.
Словно поверженный львом, на стадо внезапно нашедшим,
Пламенный бык, меж волов тяжконогих величеством гордый,
Гибнет, свирепо ревя, под зубами могучего зверя, -
Так Менетидом воинственным, царь щитоносных ликиян,
Попранный, гордо стенал и вопил к знаменитому другу...
- А ну-ка снова наполни чаши, - велел Менедем рабу, присматривающему за
кратером. - И на этот раз возьми чаши поглубже. А потом приведи флейтисток и
акробаток. - Он возвысил голос: - Пейте, друзья! Впереди еще много вина!
Чаши поглубже оказались удобными кубками. Они были почти такими же
красивыми, как и мелкие чаши на высоких ножках, с которых начали симпосиаты,
но в них входило почти вдвое больше вина.
Менедем опрокинул кубок залпом. Так как он был симпосиархом, остальные
последовали его примеру.