"Надежда Тутова. Уж замуж невтерпеж " - читать интересную книгу автора

подумаю о них. Нет уж, хватит! Стоило ли тогда выбираться из комнаты, чтобы
испугаться старых сундуков? Не стоило. Так что вперед на поиски.
Да... похоже, мое предположение о складировании вещей подтверждается:
один сундук был доверху забит старыми шляпами, в основном барретами да
шлыками, в другом нашлись обветшавшие плащи, в третьем вообще непонятные
тряпки. И все же, мне повезло: были обнаружены каким-то чудом относительно
сохранившиеся штаны (правда, длиной чуть ниже колен, да расширяющиеся к
низу), не слишком рваная куртка с капюшоном, широкий пояс из переплетенных
шнурков (в такой при желании и монеты спрятать можно) и, хвала Всевышнему,
сапоги. Последние требовали отдельных слов: узкие, но не "нос корабля", на
широком каблуке, до середины икры, достаточно стертые и сбитые, да на
шнуровке - от самых пальцев и до бортов. Если не сильно присматриваться и
привередничать, я стала обладательницей настоящего гардероба
путешественника. Надевать все тут же на себя не стала, хотя ногам было
холодно и неприятно: мало ли кто в этих вещах ходил и сколько пыли в них
набилось, решила отложить сие действие на потом, когда из замка выберусь.
Теперь можно было заняться следующим пунктом плана "исход из Ориенрога" -
провизией.
Дверь кладовки (а может и чулана) была не заперта. Очутившись в
коридоре, не сразу смогла сориентироваться - ну, с этим у меня всегда
проблемы. В этой части замка я точно не была, да и не одна я - лунный свет,
хвостом скользнувший за мной, высветил толстый покров пыли. Но это не повод
бросать начатое. Помучавшись еще немного, решила направить стопы в том же
направлении, что и раньше, то есть подальше от комнаты, ставшей моей
темницей, благо это позволял узкий коридор.
Поплутав по шатким лестницам и низким переходам, выбралась... на
галерею. А вот здесь я уже была, когда осматривала семейные портреты,
отражавшие былое величие замка, в надежде разгадать тайну нежданного мужа.
Стоило вспомнить о Фларимоне, как сердце отозвалось глухой болью. Да, я все
еще в него влюблена, хотя после того, как он меня бросил, стоило бы вырвать
эту слабость из сердца, словно сорную траву, затесавшуюся среди роз. Стоило
бы, но не могу...
Нет, не буду думать об этом, не для того я мучилась, чтобы раскиснуть в
самый неподходящий момент. То-то Хафела возрадуется, или разозлится -
смотря, что со мной случится. Хм, а если самой устроить повод для яркого
проявления чувств леди Килииентри? Умирать я больше не собиралась,
возвращаться в комнату и подавно (второй раз путешествие по каменному
выступу не переживу!), но вот пошалить... Будто лукавый махнул хвостом, и
мне захотелось сделать что-нибудь этакое, дабы весь замок сначала в испуге
замер, а потом встал на уши. И что же сделать? Взгляд торопливо скользил по
портретам. Предки Килииентри с тревогой взирали на меня. Зря беспокоитесь:
вас Хафела давно уж не замечает, иначе не позволила бы обрастать пылью,
грязью, да прятаться по углам, куда не всякий слуга забредает. Ага! Точно!
Вот и портрет самой тетушки. Полотно было писано с размахом: художник,
ожидая хороших денег за работу - учитывая габариты изображаемой, поспешил
широкими мазками отметить контуры лица и тела на большом холсте. Однако ж по
каким-то причинам (то ли скупость Хафелы, то ли скудость доходов - что более
вероятно в данном конкретном случае) оплата была обещана намного ниже
ожидаемого, а посему полотно уменьшилось соответственно деньгам. Тем не
менее, изменить написанное, значит тратить еще холст, краски, а главное