"Надежда Тутова. Уж замуж невтерпеж " - читать интересную книгу авторасдобренной чурбань-травой, вновь разошлись по рукам. И лес услышал очередной
шедевр хорового пения. Жил на свете Керли Ток Хейли-хог, хейли-хог Был он славный паренек Хейли-хог, хейли-хог И чем же он был славен? Жил Керли Ток и не тужил Хейли-хог, хейли-хог Хотя богатства не нажил Хейли-хог, хейли-хог Ну, разве это повод, чтобы прославиться? Да таких пруд пруди в городах и селах. Зато был весел, вечно пьян Хейли-хог, хейли-хог Задира, бражник и смутьян Хейли-хог, хейли-хог Э... действительно "славный" паренек. Незатейливая песенка продолжалась далее, красочно описывая, где, когда и сколько выпил "славный паренек". И как такое можно слушать? По-моему, никак. Да мне сейчас и не до песен - опять ведь с золотом возилась, теперь расплачиваюсь. Хотя, положа руку на сердце, должна признаться - ожидала худшего. Но меня не тошнит, сознание не теряю, так, голова немного кружится и в висках стучит. Но это, право слово, мелочи. Может, потому что мелочью и занималась? Или привыкать начинаю? Ведь маман в таком состоянии, как я после призывания да в Дубовом Граде, никогда вернусь домой, обязательно расспрошу маман. Правда, когда я вернусь... Эх, не буду думать о грустном. Лучше поспать, чтобы боль ушла. Хотя как тут спать, ведь народ утихать и не думает, все еще распевая о "подвигах" Керли Тока, который, оказывается, мог не только бочками пить, но еще и к дамам подход имел. У-у.... когда ж они замолчат? Может, лешего попросить помочь? Нет, не стоит: второй раз за день страха они не переживут, да не хочется прибегать к помощи лешего - неизвестно чем расплачиваться придется. Ведь дорога не лес, здесь он не хозяин, по идее и вмешиваться не обязан. Ладно, укутаюсь в одеяло, да плащом голову накрою, все меньше "песню", что народ горланит, слышно... Да и зевать тянет, глаза медленно слипаются... Пошли мне Всевышний добрых снов под Звездной радугой... Вот и подходит мое путешествие с обозом к концу. Даже жалко немного расставаться с Аггеей-наседкой, Голованей-додельником, Фейлом-менестрелем, даже с Пафнутьей-врединой. Но нет, мой путь иной, меня в других местах ждут. Еще с вечера я попрощалась с Голованей и его семьей. Аггея только раз заикнулась о поездке с ними, но, наткнувшись на мой решительный взгляд (очень надеюсь, что взгляд был решительный, а не как у больной на голову), умолкла. Голованя повздыхал, попытался дать несколько полезных советов, но поскольку в городе он не жил, знал мало, в итоге махнул на это дело рукой. Ночью, когда все улеглись, Аггея подползла ко мне (народ решил спать на земле, устроив большие лежанки из еловых лап) и, тихо шепча что-то вроде напутствия перед очередными проблемами, отдала монету. - Э... Аггея... Возьмите ее себе, - неожиданно выдала я. |
|
|