"Надежда Тутова. Уж замуж невтерпеж " - читать интересную книгу автора

сдобренной чурбань-травой, вновь разошлись по рукам. И лес услышал очередной
шедевр хорового пения.
Жил на свете Керли Ток
Хейли-хог, хейли-хог
Был он славный паренек
Хейли-хог, хейли-хог
И чем же он был славен?
Жил Керли Ток и не тужил
Хейли-хог, хейли-хог
Хотя богатства не нажил
Хейли-хог, хейли-хог
Ну, разве это повод, чтобы прославиться? Да таких пруд пруди в городах
и селах.
Зато был весел, вечно пьян
Хейли-хог, хейли-хог
Задира, бражник и смутьян
Хейли-хог, хейли-хог
Э... действительно "славный" паренек. Незатейливая песенка продолжалась
далее, красочно описывая, где, когда и сколько выпил "славный паренек". И
как такое можно слушать? По-моему, никак. Да мне сейчас и не до песен -
опять ведь с золотом возилась, теперь расплачиваюсь. Хотя, положа руку на
сердце, должна признаться - ожидала худшего. Но меня не тошнит, сознание не
теряю, так, голова немного кружится и в висках стучит. Но это, право слово,
мелочи. Может, потому что мелочью и занималась? Или привыкать начинаю? Ведь
маман в таком состоянии, как я после призывания да в Дубовом Граде, никогда
не видела. Или она умело скрывала все? Не важно, не до этого сейчас. Вот
вернусь домой, обязательно расспрошу маман. Правда, когда я вернусь... Эх,
не буду думать о грустном. Лучше поспать, чтобы боль ушла. Хотя как тут
спать, ведь народ утихать и не думает, все еще распевая о "подвигах" Керли
Тока, который, оказывается, мог не только бочками пить, но еще и к дамам
подход имел. У-у.... когда ж они замолчат? Может, лешего попросить помочь?
Нет, не стоит: второй раз за день страха они не переживут, да не хочется
прибегать к помощи лешего - неизвестно чем расплачиваться придется. Ведь
дорога не лес, здесь он не хозяин, по идее и вмешиваться не обязан.
Ладно, укутаюсь в одеяло, да плащом голову накрою, все меньше "песню",
что народ горланит, слышно... Да и зевать тянет, глаза медленно слипаются...
Пошли мне Всевышний добрых снов под Звездной радугой...

Вот и подходит мое путешествие с обозом к концу. Даже жалко немного
расставаться с Аггеей-наседкой, Голованей-додельником, Фейлом-менестрелем,
даже с Пафнутьей-врединой. Но нет, мой путь иной, меня в других местах ждут.
Еще с вечера я попрощалась с Голованей и его семьей. Аггея только раз
заикнулась о поездке с ними, но, наткнувшись на мой решительный взгляд
(очень надеюсь, что взгляд был решительный, а не как у больной на голову),
умолкла. Голованя повздыхал, попытался дать несколько полезных советов, но
поскольку в городе он не жил, знал мало, в итоге махнул на это дело рукой.
Ночью, когда все улеглись, Аггея подползла ко мне (народ решил спать на
земле, устроив большие лежанки из еловых лап) и, тихо шепча что-то вроде
напутствия перед очередными проблемами, отдала монету.
- Э... Аггея... Возьмите ее себе, - неожиданно выдала я.