"Антон Твердов. Нет жизни никакой " - читать интересную книгу автора

Вдоволь наплескавшись, счастливо отфыркивающийся Степан Михайлович
погреб к берегу. Плыть ему было тяжело, потому что едва ли не десять литров
прохладной и чуть солоноватой воды в туго наполненном желудке тянули его на
дно. Степан Михайлович нахлебался от души - так, что даже чувство голода
притупилось. Он выгреб на прибрежную полосу, нащупал босыми ногами песок и
пошел по ГРУДЬ в воде, устало отдуваясь и поглаживая себя по безволосой
татуированной груди.
"Сказка!" - подумал он и хотел было уже произнести это слово вслух и,
наверное, произнес бы, если б оно не застряло у него в горле.
Минуту стоял Степан Михайлович, вытаращив глаза на собственное пальто,
которое оставил на берегу. Пальто, еще полчаса назад мирно жарившееся на
солнце, теперь разгуливало вдоль берега, призывно помахивая рукавами.
Степан Михайлович отвернулся и зажмурился, протер глаза, ополоснул
водичкой горевшую от жары голову и осторожно открыл глаза.
Да, сомнений быть не могло - пальто Турусова, черное драповое зимнее
пальто, за которым Степан Михайлович никогда не замечал никаких странностей,
теперь вполне самостоятельно шагало по желтому песочку - туда-сюда. А вокруг
пальто сгрудилась кучка каких-то непонятных товарищей... Голых и темнокожих,
точно облитых с ног до головы нефтью.
Турусов помотал головой.
"Это ж негры, - внезапно подумал он, - аборигены, так сказать. И пальто
мое не само по себе разгуливает. Один из этих аборигенов его надел, чтобы,
наверное, примерить. Просто он сам - негр - из-за цвета кожи почти незаметен
внутри пальта... пальто..."
Негры деловито рассматривали раскиданные по берегу предметы одежды
Степана Михайловича, на самого Степана Михайловича не обращая никакого
внимания. Кто-то повязывал рубашку Турусова на голову, на манер банданы,
кто-то, бестолково лопоча на неизвестном языке, связывал между собой шнурки
ботинок, а кто-то недоуменно вертел в руках семейные трусы с изображением
цветущего луга, явно не зная, как с этими трусами поступить.
Турусов медленно и не без опаски направился к берегу. Стыдное место он
прикрыл ладошками, как защищающий ворота футболист.
- Эй! - заговорил он громким голосом, каким говорят с пьяными или
иностранцами, - господа! Это мои вещи...
Негры повернулись в его сторону. Было их более десятка, и на черных,
лоснящихся на солнце лицах Турусов внезапно разглядел выражение странного
какого-то предвкушения.
- Господа! - заговорил снова Степан Михайлович, постаравшись прогнать
нехорошее предчувствие. - Не будем ссориться. Вы мне отдадите мои вещи, а
я...
В голове его тотчас мелькнули сценки из прочитанных в детстве книжек -
белый человек в шортах и пробковом шлеме с ружьем и белозубой американской
улыбкой покачивается в паланкине, который тащат мускулистые чернокожие
рабы... Белый человек, размахивая револьвером, направляет толпы негров,
вооруженных луками и... как их там... ассегаями, к яме, в которую провалился
слон.
"Спокойно, - сам себе сказал Турусов, - главное, не нервничать.
Главное, выглядеть спокойным и решительным..."
- Господа негр... африканцы! - вспомнив о правилах политкорректности,
тут же поправился Степан Михайлович. - Минутку внимания!