"Антон Твердов. Нет жизни никакой " - читать интересную книгу автора

- Стой! - закричал Раскольников. - Ты ничего не понимаешь, дурак!
Посмотри - вот с одной стороны: старушонка - глупая, бессмысленная,
ничтожная, злая, больная старушонка. А с другой стороны... - он ткнул себя в
грудь, туда, куда упирался ствол ружья, - с другой стороны - молодые, свежие
силы, пропадающие даром без поддержки. Сто, тысячу добрых дел и начинаний,
которые можно устроить и поправить на старухины деньги, обреченные в
монастырь! Убей ее! - театрально возопил бледный Раскольников. - И возьми ее
деньги, с тем чтобы с их помощью посвятить потом себя на служение всему
человечеству и доброму делу!
- Не слушай его! - взвизгнула Алена Ивановна. - Сынок, он шизанулся
совсем со своей идеей! Знаешь, сколько он беззащитных старушек уже погубил?
Знаешь, что он организовал на ограбленные деньги благотворительное общество
"Нарубим бабок"?
- Организовал! - отозвался Раскольников, пятясь к выходу. - У меня и
"крыша" есть! Все как полагается! И сейчас...
Внезапно он отпрыгнул в сторону и, не спуская глаз с направленного ему
в грудь ружья, оглушительно свистнул - и тотчас старухина дверь слетела с
петель, а на пороге тесной прихожей показался верзила - полуголый и
длинноволосый, ужасающе мускулистый, с громадным, словно бутафорским, мечом
в руках.
- Конан пришел, - угрожающе прорычал верзила. - Конан будет убивать...
- Батюшки... - пролепетала Алена Ивановна, переводя взгляд с Конана на
Арнольда и обратно.
Ее приемный сынок и ворвавшийся верзила тоже смотрели друг на друга - и
было невооруженным глазом видно, что они совершенно одинаковы - и
различаются только прической и предметами одежды, то есть деталями
незначительными, тогда как черты лица, особенности фигуры и даже
угрюмо-настороженное выражение темных глаз похожи до чрезвычайности.
Впрочем, Раскольников этой странности не заметил. Закричав:
- Вперед! - он рванул пальто у себя на груди, выхватил топор, и,
оскалясь, пошел на Алену Ивановну - и черт его знает, что бы случилось через
секунду, если бы помещение прихожей не залил мгновенный и яркий свет и не
раздался спокойный голос:
- Ну-ка, спокойно всем!
Появившийся в дверном проходе позади длинноволосого верзилы ифрит,
несуразный и двухголовый, как все ифриты, взмахнул мощным фонарем.
- Выкатывайтесь все отсюдова! - прорычала одна голова ифрита, а вторая
проговорила вкрадчиво:
- Да, милые друзья, пошли, как говорится, вон.
- Я живу тут, гражданин участковый, - вякнула было старуха, но ифрит
затопал ногами, и рычащая голова провала:
- Пошли к чертовой матери, сволочи! Покойнички хреновы, валите отсюда!
- Мы, милые друзья, два раза повторять не будем, - поддакнула вторая
голова, и ифрит положил руку на эфес висящей на боку кривой сабли.
Видимо, было отлично известно, что участковые, подобные этому ифриту,
действительно два раза приказ повторять не привыкли, а привыкли в случае
неповиновения без лишних разговоров пускать в ход силу, потому что четверо -
старуха, Раскольников, Конан и Арнольд, - понурившись, вышли вон.
- И не вздумайте, падлы, в общественном месте свару какую затеять! -
крикнул им вслед ифрит.