"Антон Твердов. Нет жизни никакой " - читать интересную книгу автора

Когда в тесной прихожей наступила тишина и погас свет фонаря, одна
голова ифрита посмотрела на другую и горько вздохнула.
- Да, брат Гаврилыч, - сказала голова. - Вот такая наша горькая
судьбинушка.
- Да, брат Эдька, - отозвалась вторая голова. - Горькая, горькая...
Эдуард Гаврилыч был, как и весь состав загробной милиции, чистокровным
ифритом. Ифриты в общем-то считались неплохими мужиками, хотя, конечно, были
грубыми и неотесанными уродами. Испокон веков так повелось, что на две свои
головы они имели одну-единственную мысль, выражавшуюся, если говорить
просто, в следующем - не мудрствуя, выполнять приказы начальства. Попав в
загробный мир, ифрит обычно не видел причин, чтобы это свое мироощущение
менять.
И не мейял.
Беда Эдуарда Гаврилыча состояла в том, что одна из его голов имела свое
собственное мнение относительно окружающего Эдуарда Гаврилыча мира. Как-то
так - никто уже не помнит, как именно - получилось, что одна голова ифрита
мыслила как и положено мыслить голове ифрита, а вторая... прямо скажем,
валяла дурака. То есть прилюдно произносила речи, которые всякий нормальный
ифрит даже и в дурном сне не мог себе позволить произнести, и не единожды
пугала Эдуарда Гаврилыча словами "гуманизм" и "интеллигенция". А Эдуард
Гаврилыч... Впрочем, тогда Эдуарда Гаврилыча звали просто Гаврилычем, а имя
Эдуард потребовала себе дурная голова, тем самым отделив себя от второй
головы - нормальной. Получалось как бы два совершенно разных ифрита в
одном - Эдуард и Гаврилыч.
Тем не менее поначалу в загробной милиции Эдуарда Гаврилыча очень
ценили и почетную должность участкового дали сразу, потому что на всех
допросах он сам собой представлял комбинацию "хороший следователь- плохой
следователь". К тому же голова Эдуард, помимо привычного для себя и дикого
для головы Гаврилыч обращения "милый друг", употребляла такие мудреные
слова, которые зачастую сбивали с толку допрашиваемого, что шло, конечно, на
пользу следствию.
Так вот они служили, и неплохо служили, до поры до времени, хоть голова
Гаврилыч частенько ссорилась с головой Эдуард, обзывая последнюю пидарасом,
потому что никакой нормальный ифрит не может выговорить словосочетание
"интеллигенция вшивая", хоть и голова Эдуард открыто презирала голову
Гаврилыч, нередко именуя ее "черноземом", "маргинальным урлабаном" или
"гидроцефалом". Голова Гаврилыч не имела никакого понятия о значении этих
слов, но тем не менее обижалась, и в большинстве случаев после взаимных
оскорблений дело доходило до драки, что очень нравилось сослуживцам Эдуарда
Гаврилыча, потому что двухголовый ифрит, дерущийся сам с собой, - зрелище
потешное. Тогда ифриты-милиционеры образовывали вокруг взбешенного самим
собой Эдуарда Гаврилыча новую изгородь, превращая милицейский участок в
боксерский ринг, - и делали ставки. Побеждала чаще голова Гаврилыч.
Победителя поили "бухлом", предвкушая дальнейшую потеху; победитель пил
"бухло" и осмеивал безвольно болтающуюся на мощной шее голову Эдуард. Но
хоть у ифритов и две головы, кровеносная система у них одна. Так что спустя
какое-то время пары "бухла", затуманив Гаврилыча, туманили и Эдуарда. И
тогда, очухавшись, опьяневший Эдуард начинал ругать Гаврилыча гидроцефалом и
подобными словами - и для ифритов-милиционеров, которые о таких словах и
слыхом не слыхивали, это тоже было смешно.