"Антон Твердов. Нет жизни никакой " - читать интересную книгу автора

стоящий на запасном пути на окраине города. Патрульные покинули машины,
стали разгребать еще дымящиеся металлические обломки, чтобы достать оттуда
останки паскудного авторитета, но никаких останков не обнаружили, зато
обнаружили самого Шороха - живого и невредимого, - правда, через два часа и
на другом конце города, куда были вызваны разбирать последствия еще одной
странной аварии - многотонный грузовик целенаправленно давил и опрокидывал
чугунные ограждения вокруг Дворца спорта. Когда милиция окружила периметр,
из опрокинувшегося грузовика выскочил все тот же неистребимый Шорох и
собрался было дать стрекача, но его срезали меткой автоматной очередью.
Подбежавшие милиционеры ожидали увидеть остывающий труп, но Шорох совершенно
неожиданно вскочил на ноги, отобрал у оторопевшего старшего сержанта Иваси
автомат и, перепрыгнув через повалившихся на землю милиционеров, скрылся в
неизвестном направлении.
И больше никто его в городе Саратове не видел. Автор заметки не пытался
как-либо объяснить необъяснимое поведение преступника, только добавил в
финале своего рассказа еще один абзац, в котором говорилось, будто бы из
исключительно компетентных и даже официальных источников стало известно, что
криминальный авторитет Шорох погиб на разборках в подмосковных Мытищах две
недели назад - и, следовательно, никак не мог оказаться в Саратове и
натворить все то, что натворил. Тем более что, по словам Багдадского, такого
пассажира не видел никто из проводников поезда "Москва - Саратов", на
котором предположительно приехал Шорох.
"Ошибка, - далее писал Багдадский, - исключена. Криминального
авторитета видели и опознали по фотографии множество саратовцев, в том числе
и милиционеры, которые в силу служебных навыков ошибиться никак не могут.
Шорох обладал довольно колоритной внешностью, и перепутать его с кем бы то
ни было невозможно..."
Турусов потушил сигарету в стоящей на подоконнике пепельнице и вернулся
за свой рабочий стол. Включил компьютер и, ожидая, пока загрузится
программа, снова закурил. Через минуту он уже смотрел на мерцающий экран
монитора, щурясь от дыма сигареты, зажатой в углу рта. По лицу его блуждали
сине-зеленые отсветы, будто он смотрел в аквариум. Степан Михайлович еще раз
пробежал глазами статью и остановился на последних строчках:
"Так что же, господа? То, что человека, которого знали под именем
Шорох, нет больше на этом свете, - факт неоспоримый. Но тем не менее этот
человек доказал сам, что жив, даже более чем. Кто он? Зомби или выходец с
того света? Удачная мистификация или умелый обман? Ответа нет. Но видится
мне, господа, - многозначительно заканчивал заметку Роман Багдадский, - что
еще не раз увидим мы перед своими глазами это страшное лицо - косящие к
переносице глаза и крестообразный шрам на правой щеке - страшное лицо
бандита Шороха, страшное лицо нашего страшного века..."
Дочитав, Степан Михайлович задумался, подперев подбородок рукой.
Что же все-таки делать с этой статьей? Завтра - набор. Завтра с утра,
значит, надо дать добро на публикацию или отказать. А если отказать - чем
забивать пустые места? Опять бестолковыми иллюстрациями? Вроде бы и время
предпраздничное, а рекламы в печатные издания никто не дает. Все норовят
заявить о себе по радио или телевидению, предполагая, что потенциальные
клиенты газет и журналов не читают. Да ведь и правда не читают - куда легче
ткнуть в кнопку, чем трудиться, разбирая буквенные знаки...
Углубившись в дебри проблемы падения нравов, Турусов долго еще сидел за