"Марк Твен. Человек, который совратил Гедлиберг" - читать интересную книгу автора

(Шестьсот! Благодарю! Шестьсот пятьдесят, шестьсот пятьде... Семьсот
долларов!)
- И все-таки, Эдуард... ты только подумай... Никто даже не подозре...
(Восемьсот долларов! Ура! Ну, а кто девятьсот? Мистер Парсонс, мне
послышалось... Благодарю... Девятьсот! Вот этот почтенный мешок, набитый
девственно чистым свинцом с позолотой, идет всего за девятьсот... Что?
Тысяча? Мое вам нижайшее! Сколько вы изволили сказать? Тысяча сто?..
Мешок! Самый знаменитый мешок во всех Соеди...)
- Эдуард (с рыданием в голосе). Мы с тобой такие бедные... Хорошо...
поступай, как знаешь... как знаешь...
Эдуард пал... то есть остался сидеть на месте, уже не внемля своей
неспокойной, но побежденной обстоятельствами совести.
Между тем за событиями этого вечера с явным интересом следил
незнакомец, который сильно смахивал на сыщика-любителя, переодетого этаким
английским графом из романа. Он с довольным видом посматривал по сторонам
и то и дело отпускал про себя замечания по поводу всего происходившего в
зале. Его монолог звучал примерно так:
"Никто из Восемнадцати не принимает участия в торгах. Это не годится.
Представление лишается драматического единства. Пусть сами купят мешок,
который пытались украсть, пусть заплатят за него подороже - среди них есть
богатые люди. И еще вот что: оказывается, не все граждане Гедлиберга
скроены на один лад. Человек, который заставил меня так просчитаться,
должен получить награду за чей-то счет. Этот бедняк Ричардс посрамил меня,
не оправдав моих ожиданий. Он честный старик. Не пойму, как это случилось,
но факт остается фактом. Он оказался искусным партнером, выигрыш за ним.
Так пусть же сорвет куш побольше. Он подвел меня, но я на него не в
обиде".
Незнакомец продолжал внимательно следить за ходом аукциона. После
тысячи надбавки стали быстро понижаться. Он ждал, что будет дальше.
Сначала вышел из строя один участник торга, за ним другой, третий... Тогда
незнакомец сам надбавил цену. Когда надбавки упали до десяти долларов, он
крикнул: "Пять!" Кто-то предложил еще три. Незнакомец выждал минуту,
надбавил сразу пятьдесят долларов, и мешок достался ему за тысячу двести
восемьдесят два доллара. Взрыв восторга - мгновенная тишина, ибо
незнакомец встал с места, поднял руку и заговорил:
- Разрешите мне попросить вас об одном одолжении. Я торгую редкостями,
и среди моей обширной клиентуры во всех странах мира есть люди,
интересующиеся нумизматикой. Я мог бы выгодно продать этот мешок так, как
он есть, но если вы примете мое предложение, мы с вами поднимем цену на
эти свинцовые двадцатидолларовые бляхи до стоимости золотых монет такого
же достоинства, а может быть, и выше. Дайте мне только ваше согласие, и
тогда часть моего барыша достанется мистеру Ричардсу, неуязвимой честности
которого вы отдали сегодня должную дань. Его доля составит десять тысяч
долларов, и я вручу ему деньги завтра. (Бурные аплодисменты всего зала.)
При словах "неуязвимой честности" старики Ричардсы зарделись: впрочем,
это сошло за проявление скромности с их стороны и не повредило им.
- Если мое предложение будет принято большинством голосов - не меньше
двух третей, я сочту, что получил санкцию всего вашего города, а мне
больше ничего и не нужно. Интерес к редкостям сильно повышается, когда на
них есть какой-нибудь девиз или эмблема, имеющая свою историю. И если вы