"Марк Твен. Три тысячи лет среди микробов" - читать интересную книгу автора

до возвышенности на дальнем юге, именуемой поэтами и путешественниками
Великими Холмами, и одаривает всех на своем пути счастьем и гноем, ничего не
требуя взамен от облагодетельствованных ею народов, кроме того, что у них
есть; лучшие люди Скоробогатии видели все это и краснели от стыда за свою
страну.
Движимые стыдом, они восстали против эгоцентризма внешней политики
правительства Скоробогатии, дали ей бой на выборах, заменив более высокой и
благородной, которую стали именовать "великодушной ассимиляцией"{5}. Это
было эпохальное достижение, Скоробогатия вышла из своей эгоистической
изоляции, заняв подобающее положение среди Великих Пиратских Держав. Это
произошло совсем недавно - каких-нибудь триста пятьдесят лет тому назад.


Очень далеко, посреди необозримых просторов Великого Уединенного моря
затерялась группа островов, населенных безобидными бациллами. Ими кормятся
неистовые hispaniola sataniensis, чья миссия - распространять болезнь в
человеческом trigonum{6}. Этот архипелаг был великодушно ассимилирован
могущественной республикой. Сначала земли хитроумно отторгли у владельцев с
помощью самих владельцев, ничего об этом не подозревавших, потом земли
скупили за большую цену у разгромленных и выдворенных за пределы страны
иностранных завоевателей. Эта акция придала титулу Пиратская держава
совершенство и даже элегантность. В добавление ко всем прочим знакам
отличия, принятым на планете Блитцовского, она позволила Скоробогатии отныне
именоваться Великой Державой. Новая Великая Держава на самом деле была не
больше, чем раньше; присоединение к ее владениям нескольких кучек песка
выглядело как присоединение колонии луговых собачек{7} к горной цепи. Но
видимость расширения владений была так велика, что появились понятия "до" и
"после", как с парижским привязным аэростатом; когда оболочка аэростата
плоско лежит на земле, прохожий ее не замечает, но тот же аэростат,
поднявшийся высоко в воздух, - шарообразный, огромный, наполненный газом, -
вызывает удивление и восхищение изумленного мира.
Бациллы - аборигены крошечного архипелага, принадлежат к тому виду,
который ученый-блитцовчанин назвал бы "неболезнетворным". Они не возбуждают
болезней. Это на редкость маленькие существа. Я видел несколько таких
бацилл. Они не более пяти футов, разумеется, если смотреть на них глазами
микроба. Человек видит обычную бациллу при увеличении в 100-120 раз, но
разглядеть аборигенов с островов Великого Уединенного моря позволит лишь
значительно более сильный микроскоп. Миллион бацилл на кусочке стекла -
всего лишь пятнышко для невооруженного человеческого глаза, и я сомневаюсь,
что он вообще заметит маленьких островитян. Они крошечные, как их архипелаг,
но, послушав разговоры о присоединении архипелага к республике Скоробогатии,
можно было подумать, что она аннексировала четыре кометы, да еще созвездие в
придачу.
Первый император, которого мне выпала честь лицезреть, был Генрих
Великий. Не первый носитель этого имени, нет, мой государь был восемьсот
шестьдесят первым Генрихом Великим. По закону и по обычаю его именовали
Seiner Kaiserlichedurchlaustigstehochbegabtergottallmachtiger Восемьсот
Шестьдесят Первый des Grossen{8}. Звучит по-немецки, но это отнюдь не
немецкий язык. Многие из восьмисот шестидесяти Генрихов Великих заслужили
этот завидный титул, произведя на свет наследников, когда в них ощущался