"Марк Твен. Рассказ собаки" - читать интересную книгу автора

Да, моя мать вызвала бы настоящую сенсацию, она бы всех просто уничтожила
этим словом.
Лаборатория - это не книга, не картина и не то место, где моют руки, о
котором нам рассказывала собака ректора колледжа, - нет, то называется
как-то иначе. Лаборатория - это совсем другое. Она заставлена банками,
склянками, бутылями, электрическими приборами, повсюду в ней провода и
непонятные инструменты. Каждую неделю сюда являлись ученые, усаживались
возле приборов, что-то обсуждали и делали какие-то "эксперименты" и
"открытия". Я сюда тоже часто заходила: стояла и слушала, силясь понять, о
чем идет речь. Я поступала так в память о моей дорогой матери, хотя мне
больно было думать, сколько она теряет, не присутствуя здесь, а я при этом
ничего не приобретаю. Потому что, как я ни старалась, я так ничего и не
поняла из того, что происходило в лаборатории.
Иногда я заходила в рабочую комнату миссис Грэй и спала там на полу, а
миссис Грэй опускала на меня свои ножки, я как бы служила ей скамейкой.
Госпожа знала, что мне это приятно, - ведь это было лаской. Иногда я
проводила часок в детской, тут меня порядком тормошили, и я была счастлива.
Если няньке нужно было отлучиться по делу, я сторожила колыбель. А иной раз
мы вместе с маленькой Сэди бегали вокруг дома до тех пор, пока вовсе не
выбьемся из сил, и тогда я ложилась на траву под дерево и дремала в его
тени, а Сэди читала книгу. А то я отправлялась с визитом к кому-нибудь из
соседей. Неподалеку от нас проживали очень милые, благовоспитанные собаки.
Особенно хорош, красив и любезен был один курчавый ирландский сеттер. Его
звали Робин Эдэйр, и он был, как и я, пресвитерианин: он принадлежал
шотландскому священнику.
Слуги в доме обращались со мной хорошо, все меня любили, и потому, как
видите, жилось мне отлично. На свете не могло быть собаки более счастливой и
более благодарной судьбе, чем я. О себе скажу - и это сущая правда, - что я
изо всех сил старалась вести себя достойно. Я чтила память матери, я помнила
ее наставления и пыталась заслужить то счастье, которое выпало мне на долю.
Вскоре на свет появился мой щенок, и тут чаша моего блаженства
наполнилась до краев. Мой сын был прелестным существом - гладкий и мягкий,
как бархат, он так потешно ковылял на своих обворожительных неуклюжих
лапках. У него были такие нежные глазенки, такая славная мордочка. Я так
гордилась им, когда видела, как обожают его моя госпожа и ее дети, как они
ласкают его, как громко восхищаются каждым милым его движением. Нет, жизнь
была чудесна, восхитительна...
Но вот пришла зима. Однажды я стерегла в детской малютку, то есть
лежала на кровати подле колыбели, в которой он спал. Колыбель стояла
неподалеку от камина. Над ней спускался длинный полог из прозрачной ткани,
через которую все видно. Нянька вышла из детской, мы с малюткой остались
вдвоем и мирно спали. От горящего полена отскочила искра и попала на край
полога. Должно быть, некоторое время все было тихо, но вдруг меня разбудил
крик ребенка, и я увидела, что весь полог в огне, пламя взвивается до самого
потолка. В ужасе, не успев сообразить, что делаю, я спрыгнула с кровати и
через секунду была почти у самой двери. Но уже в следующую секунду в ушах
моих прозвучали прощальные слова матери, и я тут же снова прыгнула на
кровать. Просунув голову сквозь пламя, я стала тащить малютку, ухватившись
зубами за поясок рубашечки, и продолжала тянуть, пока мы оба не упали на
пол, окутанные облаками густого дыма. Тут я снова схватила крохотное