"Марк Твен. Картинки прошлого" - читать интересную книгу автора

А он этак сердито:
- Да ни черта, просто старый пустой бочонок.
- Пустой бочонок! - говорю я. - Да что ты, - говорю, - неужто у тебя
глаз получше подзорной трубы? Откуда ты знаешь, что это пустой бочонок?
А он говорит:
- Ну, не знаю, показалось, что бочонок, а может, и не бочонок.
- Да, - говорю, - может, и бочонок, а может, и что-нибудь совсем
другое. Разве на таком расстоянии можно сказать наверняка, что там такое?
Делать нам было нечего, мы и стали следить за этой штукой.
Вдруг я и говорю:
- А взгляни-ка, Дик Олбрайт, сдается мне, что эта штуковина нас
догоняет!
Он ни слова не сказал. А штука эта подплывала да подплывала, и я даже
решил, что это собака, которая выбилась из сил. Ну а когда мы вошли в
излучину, эта штука оказалась в широкой полосе лунного света, - и, честное
слово, это действительно был бочонок! Вот я и говорю:
- Дик Олбрайт, как ты узнал, что это бочонок, когда он был на
расстоянии полумили?
- Не знаю, - говорит.
- Ты скажи мне, Дик Олбрайт, - говорю.
- Ну, - говорит, - я просто знал, что это бочонок; я его раньше видел,
и многие его видели; говорят, это заколдованный бочонок.
Позвал я всех ребят, подошли они ко мне, и я им рассказал, что мне
говорил Дик. А бочонок плыл сбоку и уже больше нас не нагонял. Так он и плыл
футах в двадцати от нас. Кто-то хотел его выудить, но остальные не захотели:
Дик Олбрайт сказал, что тем, кто с бочонком баловался, он приносил
несчастье. Вахтенный начальник объявил, что не верит в это. Он сказал, что,
по его мнению, бочонок догоняет нас просто потому, что попал в струю. А
постепенно, говорит, бочонок отстанет.
Ну, заговорили мы о другом, и песню спели, и снова замолчали, а
вахтенный опять велел запеть; но тут стали сгущаться тучи, а бочонок все
торчит на старом месте, и песня как-то нас не веселила, - так ее и не
допели: никто не поддержал, она и замерла сама собой. Сначала все молчали, а
потом сразу заговорили, и один парень отпустил какую-то шутку, но никто даже
не рассмеялся, да и сам он собственной шутке не рассмеялся, а уж это случай
редкий. Все мы мрачно уселись, стали следить за бочонком, и было нам здорово
не по себе. И тут вдруг надвинулась тьма и тишина; потом начал завывать
ветер, молния засверкала, гром заворчал. И скоро разразился настоящий шторм.
А один человек среди всей этой бучи побежал на корму, упал и вывихнул себе
ногу, так что подняться не мог. Стали тут ребята покачивать головой: каждый
раз, как вспыхивала молния, бочонок был тут как тут; и синие огоньки мигали
около него. Мы все время за ним следили. К рассвету он наконец исчез. Когда
рассвело совсем, мы его уже нигде не видели и не особенно огорчились, по
правде сказать.
Но на следующий день, часов этак в половине десятого, когда песни и
веселье были в полном разгаре, смотрим - опять он появился на прежнем месте,
по правому борту. Кончилось наше веселье. Все стали серьезные, никто не
говорил, никого с места не сдвинуть - сидят и мрачно смотрят на бочонок...
Снова надвинулись тучи. Когда вахта сменилась, свободная смена не пошла
спать и осталась. Буря бушевала и ревела всю ночь; и в эту ночь другой