"Юрий Тынянов. Пушкин. Лицей. (часть 2)" - читать интересную книгу автора

естественное и народное и науку нравов, постепенно переходя от одного к
другому, они своими силами постигали все. Им никто ничего пространно не
толковал, токмо вопросами возбуждались их способности. Великие же князья,
заразясь примером сверстников, делались со временем добродетельны, если и
не даровиты. Ибо здесь уж был голос природы, и вдохнуть дарование туда,
где его не было, министр не полагал возможным. Судьба будущего государства
ими подготовлялась. Младший, в котором замечались черты гнусные,
исправлялся. Не было у него вспышек и судорог гнева, какие были у всех
братьев - наследство отца, - ни лицемерия и вероломства, как у нынешнего
кесаря.
С разумом ясным и открытым, лишенные косных привычек их отцов,
выходили из этой школы для служения государству и отечеству молодые люди,
умные и прямые, угадывающие его мысли; они окружали его, стареющего.
Главные места заполнялись ими.
- ---------------------------------------
(1) Изящную литературу (от фр. belles-lettres)
[190]
- А будут ли там телесные наказания? - вдруг осторожно спросил
Малиновский.
Практик сказывался в нем, его существенность была любезна Сперанскому.
- Нет, Василий Федорович, - сказал он кратко, - и не ради вольностей
дворянских, а потому, что это уничижительно, обидно и на всю жизнь
запоминается. Нам счастие повезло: ради великих князей лозу отложим.
Предстояло, однако, главное - выбор учителей. Где люди, способные быть
наставниками этой новой породы? Иностранные холодны, далеки, не поймут.
Для чего оставаться вечно в опеке? Найдутся небось и без иностранных:
всему должно учить на родном языке. Пусть будет наставником их
Малиновский, который стоял сегодня у купели новой породы и нового
учреждения. Министр ранее об этом не думал, эта мысль явилась сама собой,
внезапно.
- Поговорю о вас с Мартыновым, и все решится. Малиновский покорно
благодарил; младой Куницын, быть может, более его достоин и подготовлен?
Куницын был тверской семинарист, в судьбе которого Сперанский принимал
участие. Уже третий год учился он в Гейдельберге и Геттингене, и успехи
его были, по слухам, блистательны. Он изучал там право и философию.
Недавно он возвратился.
- Куницын сам по себе.
Было вписано имя Куницына.
Уйдя в покойные кожаные кресла, маленький Самборский сидел неподвижно.
Худенький лик его был безмятежен. Он спал.
Часы пробили полночь. Малиновский осторожно вынул из кресла старца,
как берут из колыбели младенца; его облекли в большую пушистую шубу и
бережно усадили в возок. Министр провожал своего наставника до самых ворот.
Какая-то тень метнулась напротив у Таврического сада и пропала.
Вероятно, ночной забулдыга возвращался домой или слонялся грабитель. А
быть может, и соглядатай? Но ворота были крепкие, засовы тяжелые.
Он вернулся к себе. Франца Иваныча он услал спать. В соседней комнате
спало дорогое ему существо - дочь - с ворчливою, злой бабкой, которую
провидение послало ему, чтобы показать пример женского неустройства. Он
походил большими неслышными шагами