"Юрий Тынянов. Пушкин. Лицей. (часть 2)" - читать интересную книгу автора

Но Илличевского губила жадность. С полуопущенными ресницами он уже все
в комнате приметил. Скромность обстановки, видимо, его удивила. Серебряные
канделябры на круглом столе привлекли его внимание. Друг далеко обогнал
его в жизни.
- От брата Козьмы и от матушки благополучны ли известия? - спросил он
министра. - Как поживают?
- Здоровы, благодарствую, - ответил Сперанский.
Брат Сперанского был уездный иерей, а мать, старушка-просвирня, жила в
селе на покое.
Верный своему правилу - рассевать по империи людей близких для
получения сведений, из которых впоследствии могли возникнуть новые важные
следствия, министр назначил губернатором в Томск Илличевского, несмотря на
его корыстолюбие, и сегодня готовился поговорить об искоренении с его
помощью лихоимства в Сибири.
Скоро прибыли два других гостя - старик Самборский с зятем своим
Малиновским. Министр встретил
[184]
старика низким и быстрым поклоном. Старик Самборский был благодетель
Сперанского с самого детства. Жену министра с ее матерью именно он вывез
из Лондона, где был священником при миссии; потом был он духовником
Александра, когда тот был наследником, затем в Венгрии при его сестре;
много странствовал и теперь жил на покое, пользуясь влиянием при дворе.
По внешности он ничем не напоминал русского священника, был брит и
говорил по-английски. Малиновский, его зять, был худ и прям, застегнут на
все пуговицы; розовым лицом, сединою и ясными глазами напоминал
англичанина. Лондон, в котором он долго жил, его любимый город, навсегда
на нем отразился. Он вел под руку престарелого тестя.
Сперанский позвонил в колокольчик, подали чай; чай пили по-английски -
тут же, за круглым столом. Пришел и Франц Иваныч.
Беседа, полуоткровенная-полуделовая, которую министр любил и в
которой, как старый ритор и диалектик, был мастером, началась. Самборский
знал обо всем, что делалось при дворе. Никогда не задавая прямых вопросов
и не добиваясь прямых ответов, Сперанский умел узнать все, что было нужно.
Малиновский был зять старика и человек верный, но Илличевский был сегодня
лишний. Министр повел беседу. Улыбаясь, он вспомнил, как обыграл его в
семинарии Илличевский в карты.
- Но еще гибельнее были для меня ранее суздальские риторы, которые,
прибыв к нам, играли в носки. Риторика однажды чуть не повредила мне носа.
Малиновский засмеялся, и Илличевский приободрился.
- Я давно отказался от игры, - сказал Сперанский, - ибо стал замечать,
что легко раздражаюсь и делаюсь врагом меня обыгравшего. В моем положении
это опасно. Но иногда, признаюсь, жалко. Ветхий Адам силен.
И с тою же улыбкою, без всякого перерыва, сказал Самборскому:
- Итак, кажется, быть статскому образованию. С разных сторон, через
разных людей Сперанский добивался, чтобы образование великих князей было
статское, а не военное, и они, подав пример дворянству, поступили в
университет. Тогда {указ об экзаменах}, вызвавший столько шума и злобы,
стал бы
[185]
непреложным и непременным. Самборский знал о его намерениях и сочувствовал