"Го Цзинмин. Знаешь, сколько опало во сне лепестков..." - читать интересную книгу автора

Сяобэя на этот раз позеленело.
На лице Ли Жасмин проступила краска, она пыталась заставить себя играть
в куколку, но от смущения у нее это не получалось, в результате ее лицо
стало покрываться красными и белыми пятнами. Думаю, про себя она уже покрыла
трехэтажным всех наших предков до восемнадцатого колена. Кто видел все это,
мог подумать, что мы напару над ней издеваемся, но, клянусь всем святым, у
меня нисколько не было такого желания.
Вскоре она, судя по лицу, немного оправилась от потрясения и с
кроткостью дворянской барышни произнесла детским голосом: "Но ведь я же
совсем не Жасминчик, меня зовут Ли Жасмин". Я тут же вспомнила, что Вэньцзин
говорила мне о том, как стать милой куколкой - "говорить, как маленькие
дети",- я покосилась на Вэньцзин, она посмотрела на меня, мы без слов поняли
друг друга и зашлись нечеловеческим хохотом, смеялись, что называется, от
души.
Гу Сяобэй стоял рядом, прищурив глаза. Он сказал:
- Линь Лань, ты, похоже, сегодня в хорошем настроении!
- Да нет, просто анекдот вспомнила.
Договорив, я обнаружила, что Жасминчик уже "уплыла" в комнату. Все-таки
она молодец, что не стала с нами ругаться.
- Девочка стоит перед тобой, ничего тебе не сделала, а ты не нашла
ничего лучше, чем всякие гадости да анекдоты вспоминать. Хороша же ты!
Я пропустила его слова мимо ушей, за меня ответила Вэньцзин:
- То, что мы анекдот вспомнили означает, что она все же на человека
похожа. Иначе бы мы тут не по-детски зажгли!
Гу Сяобэй посмотрел на нас, нахмурив брови, и сказал:
- Всегда знал, что язычки у вас острые, как ножи. И сердца такие же.
- Я не собираюсь с тобой ругаться, Гу Сяобэй, у тебя и так вид никакой.
Понятно, ты расстался с Линь Лань, теперь пытаешься найти замену ей, но
нашел бы уж кого-нибудь, кто не был бы настолько хуже ее. Нельзя вынуть из
вазы розу и тут же вместо нее вставить пучок лука, понимаешь ли, смена в
классе слишком быстрая. Я понимаю, ты в ищешь новых ощущений, но нам ведь
тоже нужен переходный период, чтобы привыкнуть к твоему новому экзотичному
вкусу.
Гу Сяобэй искоса посмотрел на меня, как будто у меня на лице было
написано, что я полная дура, коварно усмехнулся и сказал:
- Так это вы на нее накинулись просто потому, что она со мной рядом
стояла? Линь Лань, ты что, все еще ревнуешь?
Я тоже сощурила глаза в ответ:
- Ты грудь не надувай, за мной столько народу бегает, что в один поезд
не усадишь. С чего это мне горевать по каким-то давно прошедшим вещам? -
сказав это, я почувствовала себя отвратительней некуда.
Гу Сяобэй, ухмыльнувшись, сказал:
- В один поезд, говоришь? А по-моему, по любому не больше трех.
Я тут же погрузилась в уныние. Я поняла, о каких троих говорил Гу
Сяобэй. За то время пока мы с ним встречались, у нас случилось три небольших
эпизода. Первым был молодой писатель с факультета китайской филологии нашего
института. Не думаю, что он был очень начитан, а если был, то читал книги
тех писателей, что либо уже на том свете, либо одной ногой в гробу. Одно
время он без устали пытался ухаживать за мной, он говорил, что, мол,
культурный уровень сегодняшних студенток низкий, они вульгарны и т. п., а