"Марина Юденич. Я отворил пред тобою дверь... [D]" - читать интересную книгу автора

впрочем, к ней готовы вполне, но...
- Вы мне отказываете?.
- Нет. Напротив. Я хочу предложить вам нечто более серьезное и...
действенное, да именно действенное Мне кажется вы заслужили это.
Чай остыл, да это, собственно, и не имело значения - чая он не хотел.
Не сказать - удобно - это было довольно проблематично на продавленном
диване, пружины которого так и норовили впиться в самые уязвимые части тела
- скорее привычно устроился он в своем диванно-телевизионном лежбище, так и
не включив телевизор Настольная лампа, забавная, дедова еще, чудом
сохранившаяся после множества его разменов, разделов и разводов - сейчас
почти антикварная уже вещь в стиле арт-деко - с нарочито грубо чеканным
абажуром, усыпанным крупными разноцветными стекляшками, имитирующим
драгоценные стразы на старинной бронзе, - бросала четкий круг довольно
яркого света обрамленный невнятными цветными бликами на изрядно потрепанные
обои - в комнате стоял полумрак И это было славно, так не очень бросалась в
глаза ее убогость и царившее в ней запустенье.
Странно как-то все это началось Вроде бы и не было никакой значимой
отправной точки у этого мучительного, необъяснимого, да и заметного только
ему одному процесса - собственного прижизненного обращения в прах. Именно
так он определял то, что с ним происходило нынче Для все прочих, даже близко
знавших его, он просто сильно сдал за последние годы - расхожее определение,
но емкое весьма, много объясняющее, но большее оставляющее в тени
недомолвки, а посему удобное. Оно и его устраивало в какой-то мере,
раздражая правда плохо скрытой брезгливой жалостью, но доказывать обратное
он никогда не пытался Знал просто сам для себя, что это не так.
А как? Укоризненно вроде качнулся круг от лампы на истертых обоях:
"Себе-то не лги, голубчик - все началось с той самой истории".
Историю ту он окрестил про себя " историей четвертой гравюры" Хотя и
сегодня не был окончательно уверен, что вся эта история действительно
происходила, а четвертая гравюра реально существовала в этом подлунном
мире..
С Борисом Романовичем Мещерским они познакомились случайно, в баре
телевизионного центра в "Останкино" Он тогда много публиковался в популярных
молодежных журналах, с леденящими душу историями из хроник Святой
Инквизиции, высказывал смелые научные гипотезы, вполне укладывающиеся в
основу приключенческих сюжетов. Его стали приглашать на радио, снимать в
телевизионных программах В тот день после очередной записи он, кончено же,
не преминул спуститься в большой уютный подвал телевизионного бара По тем
временам это место было не просто приятное, но и престижное, входящее в
число модных и труднодоступных московских достопримечательностей Здесь
запросто попивали кофе и пиво популярные певцы и актеры, забегали перекусить
знаменитые тогда на всю страну дикторы, (специальная табличка на стене
предупреждала, что они обслуживаются вне очереди), а в очереди у стойки
непринужденно болтали известные поэты и модные журналисты-международники.
Он уже несколько минут бродил в полумраке бара, выискивая свободный
столик или хотя бы место за одним из столов. Стакан с горячим кофе все более
припекал пальцы, мест не находилось и ситуация становилась критической.
Почти свободный столик вдруг обнаружился в самом темном и отдаленном уголке
бара, почти - означало, что за ним сидел только один человек.
Вы разрешите? - он едва ли не уронил стакан на не грязноватую