"Марина Юденич. Ящик Пандоры" - читать интересную книгу автора

пылающим губам, резко отшвырнула его в сторону. Стакан упал на самый край
тонкого персидского ковра, покрывавшего пол ее спальни, и не разбился.
Остатки воды жадно впитывал в себя ковер, на котором медленно расползалось
темное пятно, различимое даже в неярком свете настольной лампы. Большая же
часть воды расплескалась, когда стакан парил в воздухе, отброшенный
взбунтовавшейся рукой. Крупные капли поблескивали теперь на резной
поверхности комола и мерцающем глянце большого зеркала над ним.
Ванда на некоторое время застыла в полном недоумении, ей по-прежнему
нестерпимо хотелось пить, и она совершенно не понимала, как могла ее рука
отбросить стакан так решительно и даже яростно.
Ей стало немного не по себе, показалось даже, что зловещее сновидение
преследует ее наяву, не давая утолить жажду и тем самым продлевая мучения.
Взором обратилась она к распятию, висевшему на стене, в изголовье кровати, и
троекратно осенила себя крестным знамением. Впрочем, вышло это как-то
торопливо, словно на бегу, да, собственно, так и было на самом деле. Жажда
гнала ее вниз, на первый этаж дома, где находилась столовая, в которой
всегда стоял графин, доверху наполненный кипяченой водой. Ванда с детства
страдала обостренным чувством брезгливости, поэтому все в ее доме сияло
несколько неестественной чистотой, а вода использовалась только кипяченая,
даже для мытья овощей, фруктов, а также посуды. Набросив на плечи легкое
шелковое кимоно, она стремглав сбежала по широкой, устланной мягким ковром
лестнице, крепко, до боли в пальцах вцепилась в тяжелые резные двери,
ведущие в столовую, и с силой потянула обе створки на себя. В столовой было
темно, тяжелые шторы почти полностью закрывали высокие окна; ночи к тому же
стояли безлунные, но Ванда не стала зажигать света. Она жила в этом доме уже
пять лет и прекрасно ориентировалась в анфиладах его многочисленных комнат
даже в кромешной тьме. Кроме того, глаза ее уже отчетливо различали покрытый
белой скатертью большой стол, справа от которого громоздился, сливаясь с
темными дубовыми панелями, монументальный буфет, сильно смахивающий на
миниатюрный рыцарский замок со множеством башен, бойниц и потайных дверей.
Тяжелый хрустальный графин с серебряной пробкой стоял на буфете, и Ванда без
труда нашла его. Рядом, на серебряном подносе, нашелся и хрустальный стакан
с серебряным же ободком по краю. Темные лабиринты буфета были полностью
окутаны мраком, но Ванда знала, что стаканов на подносе шесть, и безошибочно
нащупана горячей сухой рукой тог, что стоял к ней ближе других. Вода
медленно полилась из графина, и по звуку Ванда легко определяла, как
наполняется стакан. Когда жидкость достигла краев, она аккуратно поставила
графин на место, остро ощущая, каким непосильным грузом оказался он для ее
тонкой кисти, моментально сведенной жестокой судорогой, но Ванде сейчас было
не до этого. Жадно поднесла она стакан к пылающим губам. И... повторилось то
же самое необъяснимое и теперь уже точно жуткое действо. Рука снова не
подчинилась команде мозга, а, напротив, действуя прямо противоположно, снова
резко отшвырнула тяжелый стакан в сторону. Раздался удар и негромкий звон
бьющегося стекла. На этот раз стакан, пролетев через всю столовую, угодил в
дубовую панель самой дальней стены и разбился.
На несколько секунд воцарилась мертвая тишина, а потом покой спящего
дома рассек, как стремительный удар разящего клинка, громкий, исполненный
ужаса крик.
Когда обитатели старинного замка, сбежавшиеся на пронзительный крик
Ванды, и в первую очередь ее муж, барон фон Рудлофф, наконец осознали, что