"Марина Юденич. Ящик Пандоры" - читать интересную книгу автора

при- вело молодую баронессу в столь паническое состояние, ее попытались
напоить насильно. Однако лишь только сосуд, наполненный водой, касался губ
несчастной, они плотно смыкались и она начинала отчаянно биться в держащих
ее руках, пытаясь отвернуть лицо от живительной влаги. Во время одной из
попыток, когда люди, принимающие участие в столь странном и страшном
эксперименте, решили, удерживая голову женщины, силой разомкнуть ее губы и
влить в рот хотя бы несколько капель жидкости, она, не имея возможности
противостоять им, в последний момент вдруг с силой сжала зубами тонкую
стенку чашки, из которой ее пытались напоить. Фарфор хрустнул, не выдержав
столь яростного напора, державшие Ванду люди опешили и ослабили хватку, и
тогда она плюнула в них, исторгая вместе с каплями воды мелкие фарфоровые
осколки и кровь, мгновенно хлынувшую из множества глубоких порезов.
Так продолжалось шесть недель. Долгих, бесконечных недель сплошного
кошмара, который действительно, как и померещилось Ванде в первые минуты
после памятного пробуждения, вырвался из мира сновидений и прочно
обосновался в реальной жизни, сделав ее поистине невыносимой. Лето шло на
убыль, и прекрасная венская осень золотыми крапинами увядающих листьев уже
мелькала в тенистых кронах деревьев. Отступила изнуряющая жара, но Ванда
по-прежнему жестоко страдала от постоянной мучительной жажды, лишь слегка и
на очень короткое время заглушая ее плодами свежих фруктов, сочной мякотью
дынь и арбузов. Однако все просьбы, а потом и требования мужа обратиться за
консультацией к кому-либо из известных психиатров она отвергала со всей
решительностью, на какую только хватало убывающих с каждым днем сил. В душе
ее теперь постоянно жил ужас перед поразившим ее недугом, который она
таковым как раз не считала. Ванда полагала, что она одержима дьявольским
наваждением, которое просочилось из темного потустороннего мира в ее земную
жизнь сквозь незримые двери, которые услужливо распахнул пред ним ночной
кошмар. Слишком осязаемо все было в том сне, слишком ощутимо опалило ее
грозное дыхание смерти. За что послано ей такое испытание и отчего Господь
позволил дьяволу овладеть ею, Ванда не понимала, но, будучи воспитана в
строгих католических канонах, роптать не смела. Отдав себя на милость Божью,
она терпеливо ждала того конца, который ей наверняка уже определен. Но кроме
этого страха, жил в ее душе и другой, возможно, не такой острый, но
занимающий с каждым днем все большее пространство ее сознания. Ванда начала
бояться, что люди, и особенно отрицающие существование Господа ученые
материалисты - доктора, которые к тому же самонадеянно берутся врачевать не
только плоть человеческую, но и принадлежащую одному лишь Богу душу, -
наверняка объявят ее сумасшедшей, поместят в мрачную, изолированную от мира
клинику-темницу и навсегда разлучат с мужем. Благом тогда окажется для нее
скорая смерть, пусть даже и в когтях самого дьявола. Но что, если Господь
определил ей совсем иной конец, а наваждение послано всего лишь как
испытание силы духа и веры? Тогда впереди ожидал ее еще более страшный
финал. Когда туман наваждения рассеется и многомудрые доктора сочтут, что
это им удалось победить странную болезнь, Фридрих вряд ли захочет сохранить
их брачный союз, потому что он страстно ожидает наследников и не пожелает
рисковать. Возможно ли, чтобы потомок древнего рода фон Рудлофф был
произведен на свет женщиной, чья психика оказалась так уязвима и болезненна?
Кто даст ясновельможному пану барону гарантии, что болезнь жены не
передается по наследству? Да, он женился на юной красавице польке по
страстной любви, презрев ее бедность, ту убогую, унизительную нищету, в