"Марина Юденич. Ящик Пандоры" - читать интересную книгу автора

Потом задули ветры перемен, которые проникли в большинство, если не во
все дома огромной империи, и чаще всего на мощных крыльях своих несли они
перемены отнюдь не самые радостные: ветры были пронзительно холодны. Однако
Софушку с дедушкой не очень задело и это всеимперское похолодание. Оборонный
завод, на котором работал Николай Дмитриевич, действительно лихорадило, как
при сильном недуге, менялись хозяева, закрывались цеха, тысячи людей
оказывались на улице, но именно в тот момент, когда пожилой конструктор
безропотно пополнил их скорбные ряды, только что окончившая институт Софушка
была принята на работу в один из самых солидных российских банков.
Должность, предложенная ей для начала, была более чем скромной в
иерархическом строе финансового гиганта, но и она обеспечила скромную семью
ежемесячной суммой, на порядок превышающей зарплату деда на заводе.
Так жили они до этой поздней слякотной осени, Но и она своими затяжными
моросящими дождями, перемежающимися с мелким, мокрым, таким же серым и
холодным, как дождь, но уже совсем ледяным снегом, унылыми длинными вечерами
и поздними бледно-серыми рассветами не очень-то портила тихий, ласковый уют
их большой, не забитой, но заполненной милыми сердцу памятными вещами и
вещицами, теплой, обжитой квартиры со своим, не поддающимся описанию
словами, неповторимым запахом, который всегда обретает жилье, кода в нем
долго живет одна и та же семья.
Этим утром, проводив Софушку на работу (завтрак он теперь снова, как и
в ее раннем детстве, готовил им обоим сам), Николай Дмитриевич, убирая
посуду, поглядывал в окно и все более убеждался, что выходить на улицу ему
сегодня не хочется как никогда. Ничего привлекательного там, на фоне серого,
размытого мелким дождем и оттого какого-то зыбкого пейзажа, не наблюдалось.
И в который уже раз Николай Дмитриевич, поначалу остро переживавший свое
вынужденное сидение дома, порадовался нынешней пенсионной свободе. Продуктов
в холодильнике было предостаточно, и он решил поначалу продумать сегодняшний
ужин и, возможно, кое-что к нему заранее приготовить (ужинать вдвоем с
внучкой он обожал), а потом спокойно почитать давно уж начатую книгу, удобно
устроившись на своем любимом диване. Именно в этот момент в дверь позвонили.
Николай Дмитриевич поспешил в прихожую скорее но инерции: никаких срочных
визитов не ожидалось, телеграмм теперь практически не носили - все новости,
в том числе и самые страшные, сообщали по телефону, так что звонок в дверь
был наверняка самого мирного и неспешного толка: соседка могла заглянуть с
какой-нибудь просьбой, добросовестный почтальон - занести квитанцию, которую
решил не доверять почтовому ящику. Однако некоторую тревогу Николай
Дмитриевич все же ощутил и даже насмешливо подумал: "Трусоватое все же
существо - человек, чуть что не по расписанию - сразу уж и поджилки
трясутся..."
- Кто там? - дружелюбно поинтересовался он - глазка в их двери отродясь
не было: жена страдала катарактой, видела очень плохо, и глазок ее только
раздражал, напоминая о недуге.
- Скажите, это ваша внучка работает в банке? - поинтересовался из-за
двери чей-то запыхавшийся, взволнованный голос.
Тревога Николая Дмитриевича мгновенно превратилась в отчаянный страх,
захлестнувший его целиком ледяной, липкой, удушливой волной. В памяти вдруг
зазвучал почти такой же, и даже чем-то похожий на этот, молодой
взволнованный голос в телефонной трубке, сообщивший много лет назад о
катастрофе, унесшей жизни сына и невестки...