"Виктория Угрюмова. Монологики" - читать интересную книгу автора

все разбрелись по темным уголкам и целовались взахлеб; а я остался в
одиночестве. Но самое главное, что меня это вовсе не угнетало.
Нет, женщины меня интересовали - я же нормальный. Но интересовали
как казус, как некий не изученный до конца феномен. И поэтому я уходил
с такой же легкостью, с какой появлялся в чьей-нибудь жизни. И потом,
я никогда не был готов к тому, чтобы это затянулось надолго. Не дай
Бог - на всю жизнь.
И еще. Есть такое понятие: брать на себя ответственность. Я
глубоко убежден, что брать ответственность на себя нужно осознанно и
добровольно, а не под давлением обстоятельств, которые как-то вдруг и
внезапно становятся безвыходными. Ненавижу безысходность. Чувство
долга - это великое чувство, я не спорю; но не имеет никакого
отношения к любви.
Я человек разума, а не чувств. И не могу под влиянием момента
круто менять свою судьбу. Я никогда и ни в ком не испытывал
потребности, пойми. Женщин воспринимал как легкий и непрочный сплав
естественной нежности и бездумной готовности принадлежать мужчине.
Меня никто не учил любить; я и сам этому не учился до сих пор.
Почему? Недавно задал себе этот вопрос, и вдруг подумал:
наверное, потому, что всю жизнь ждал именно тебя.


  


Вокруг темно, тихо. Только немного шумит в ушах.
Очень удобно.
Ничего не вижу и не осязаю, но мне не страшно. Это бывало уже
много раз; и начиналось всегда одинаково. Вот продолжалось и
заканчивалось... Иногда события развивались неожиданно; иногда
логично; случались и трагедии, и триумфы, но привыкнуть я так и не
смог. Единственное, что утешает, что и никто другой - тоже. Всякий
раз, как в первый и, что самое странное, как в последний.
Я нахожусь в воде. Покрыт ею полностью, и ею же дышу. Воспринимаю
это как единственную реальность, хотя прекрасно знаю, что там,
снаружи, все обстоит иначе. Мое имя, пол и возраст не имеют никакого
значения: за пределами этого убежища я буду их моментально лишен. Что
ждет меня впереди? Кем я стану на сей раз? Какая судьба мне уготована?
Насколько мне известно, всех эти вопросы волнуют до последнего
мгновения - как будто после мы об этом вспомним.
Немного страшно. Всякий раз немного страшно, хотя и не верится до
конца, что еще немного, и полностью забудешь самое себя. Разве так
бывает? Прежде я надеялся, что мне удастся сохранить в памяти хоть
что-то - осколки, обрывки, пусть бессвязные и бесполезные, но
свидетельствующие о том, что я есть. Что я бессмертен, что
продолжаюсь. Но именно это и запрещено: настрого; категорически.
Ну и шут с ним, с этим упрямым мной, которому суждено умереть при
рождении. Главное - в другом. Я поэт! Я поэт, я умею складывать слова;
я владею ими, я им хозяин. Это я хочу пронести через смерть и
рождение, через боль и беспамятство и через грядущую немоту. Я умею