"Владимир Угрюмов. Рожденные перестройкой " - читать интересную книгу автора

Куда податься, я еще не решил. Денег нет, значит, далеко не уедешь.
Выхожу на автовокзал, вижу автобус на Черногорск. Почему бы и нет? Покупаю
билет за тридцать копеек и забираюсь на заднее сиденье Львовского автобуса.
С трассы вдалеке видны пики гор со снежными шапками, красиво
выделяющимися на фоне синевы чистого неба. В некоторых местах горного кряжа
висит зеленоватая дымка, но она не портит общего впечатления. На отлогих
склонах уже пасутся отары овец. Природа просыпается, выходит из зимней
спячки.
Черногорск - город шахтеров, медучилищ и "химиков". Не тех химиков, кто
живет по таблице Менделеева, а осужденных батрачить на так называемых
стройках народного хозяйства. Именно так звучит в приговорах суда.
Когда едешь в автобусе и дорога спускается вниз, к городу, явно заметен
смог, покрывающий весь Черногорск. Белых вещей здесь носить нельзя. Вылезаю
в центре и иду куда глаза глядят. До Абакана отсюда всего восемнадцать
километров, так что, если ничего не подвернется, вечером можно будет
вернуться в общагу.
Ноги заносят меня куда-то в глубь микрорайончика, состоящего из
пятиэтажных домов. За этими домами уже тянется территория частного сектора.
Выхожу на пустую площадку старого рынка. Некоторые деревянные здания здесь
стоят с выбитыми стеклами и выставленными рамами. Часть бывших прилавков
осталась, а другую часть, видимо, растащили на дрова.
По земле гуляет легкий ветерок, закручивая пыль в затейливые
мини-смерчи, которые опадают, едва касаясь моих ног. Пыльный городишко этот
Черногорек.
Замечаю у заколоченного досками павильона троицу парней. Они уже слегка
поддатые и о чем-то спорят. Двое из них, похоже, русские, а вот третий
смахивает на цыгана - чернявый, сухощавый, верткий. О чем-то с ними спорит,
а те его выше на две головы.
Подхожу. Троица замолкает, ожидая, что я им скажу. На асфальте стоят
две бутылки водки, еще не открытые, и одна уже пустая. Рядом в большом
бумажном пакете из серой грубой бумаги какая-то закуска. Вроде бы пирожки.
Мне вдруг резко захотелось махнуть сто грамм и съесть пирожок. Желание выше
моих сил. Ставлю свою сумку на асфальт и поднимаю один из водочных пузырей
со стаканом. Открываю бутылку, наливаю себе почти полный стакан. Ставлю
бутылку на землю и беру пирожок. Троица молча следит за моими действиями.
Выпиваю стакан, закусываю. Прислушиваюсь к своим ощущениям. В голове
начинает светлеть, и тело оживает. Отдаю пустой стакан одному из русских
парней. Он удивлен, но забирает у меня из рук посудину. Выдохнув, лезу за
сигаретами. Закуриваю. В глазах у цыгана, вижу, прыгают чертики. Ему все это
страшно нравится, и он молча веселится. Киваю ему.
- Хорошо пошла... - наконец говорю я и, подняв сумку, иду дальше.
- Эй! Ты это... - кричат мне вслед. За мной кто-то идет следом. Дымлю
сигаретой, сбавляю шаг. Меня грубо хватают за плечо. Не глядя, всаживаю
назад ногой и тут же с разворота в прыжке врезаю парню ребром стопы по
челюсти. Он ушел сразу же в глубокий принудительный сон. Вижу, и Цыган успел
схлестнуться со вторым. Отхожу к сохранившемуся куску прилавка и запрыгиваю
на него. Сижу и смотрю, как бьются пацаны. Хреново это у них получается. Оба
машут руками и ногами, но толку от этого махалова никакого. Мне же
торопиться некуда, почему бы и не поглядеть на концерт в мою честь. Как там
в Древнем Риме было: хлеба и зрелищ! По-русски это не звучит. Водки и много