"Антон Ульрих. Джек: В поисках возбуждения " - читать интересную книгу автора

рабочих и лондонской бедноты. Черные мессы и шабаши вернули меня к жизни,
что не преминули заметить мои друзья и знакомые. Я вновь почувствовал вкус к
делам, блестяще закончил обучение, стал серьезно интересоваться политикой,
оказавшейся полем деятельности как раз для таких хищников, как я. Я даже
начал брать уроки фехтования, ныне совершенно забытого искусства благородных
людей, которое преподавал, и, надо отметить, великолепно преподавал, учитель
Дон Хуан, прибывший еще в середине века из Испании. В фехтовании я также
преуспел, так как с детства тренировал кисти, так что теперь я владел саблей
обеими руками.
Что же касается масонской ложи, то, став вскоре подмастерьем, а затем,
по взаимному согласию остальных братьев, и мастером, я также занял в ней
место, достойное меня. Теперь положение обязывало меня выдвинуться на
соискание должности, в которой я был бы способен составить себе карьеру,
положение в обществе и, разумеется, приумножить капитал, оставленный
родителями. Вскоре такая вакансия подвернулась, причем завидная со всех
точек зрения. Братья-масоны, среди которых были высокопоставленные члены
кабинета министров и даже члены королевской семьи, позаботились о моем
будущем, тем более что им был нужен свой человек на этом месте. Речь шла о
должности лейб-медика королевской семьи. Должность эта скорее
просветительская и представительская, нежели практикующая лечение, тем более
что я был скорее хирургом, нежели терапевтом. У королевы уже имелся личный
врач, да и остальные члены семьи предпочитали иностранных докторов, однако
правила требовали наличия лейб-медика, и на соискание была выдвинута моя
скромная персона. Как вы уже догадались, я легко получил эту должность.
Тем же вечером, когда я узнал о назначении, мы с Джимбо и Малышом
Саймоном славно отметили это событие в ресторации. Упившись шампанским,
Джордж Мюррей, с недавнего времени переставший быть младшим в связи с
кончиной своего батюшки, стал буянить, разнес вазу, стоявшую в углу, и еще
долго гонялся за певичками. Малыш Саймон сидел верхом на повернутом спинкой
стуле, хохоча до упаду и скатывая из хлебного мякиша шарики, которыми он
кидался в пробегавшего мимо раскрасневшегося Джимбо. Вволю набегавшись, сэр
Джордж Мюррей остановился перед нами, залпом выпил бокал шампанского и,
задыхаясь, заявил:
- Я же говорил, что, когда приедет старина Джек, вот тогда начнется
настоящее веселье.
Он уселся подле нас, велел официанту вернуть певичек, пообещав, что не
будет задирать их юбки в течение ближайшего получаса, и спросил меня:
- Скажи, Джеки, а что это у тебя за новый приятель? Такой мелкий и
худой? Я его что-то раньше нигде не видал.
Я с удивлением посмотрел на университетского товарища.
- Как это нигде не видел? А в ложе? Или в клубе?
Джордж задумчиво почесал взлохмаченные волосы.
- Что-то не припомню. Хотя если честно, то его рожа показалась мне
знакомой. Я видел вас случайно обоих в кебе. Вы ехали куда-то и сидели чуть
ли не в обнимку, словно голубки, типа приятелей этого гомика Уайльда.
Я пару раз предлагал Алексу познакомиться с моими приятелями, но он
неизменно отклонял предложение, что казалось мне странным, и если бы не его
утонченный вкус, знания и острый ум, которые мне импонировали, то я бы давно
уже расстался со столь необычным товарищем. Я часто бывал у него дома, да и
он ко мне несколько раз заезжал, особенно когда у меня никого не было, но я