"автор неизвестен. Хрустальное сердце (рассказ)" - читать интересную книгу автора

и свободно, если бы я мог вызывать в себе эту чудную музыку, когда голова
ясна, а тело совсем не имеет веса - оттолкнись посильнее и полетишь, - если
бы я мог покидать наш несовершенный мир и погружаться в мир гармонии, - я
был бы, наверное, самым счастливым на свете человеком. Высшая в мире власть
- власть таланта. Hо чтобы талант расцвёл по-настоящему, ему надо служить.
Мало у кого хватает на это сил. А ведь это - наслаждение. Я понимаю собак -
у них служба сливается со сладострастием... Талант не прощает равнодушия.
Hадо только гореть, только жертвовать. Те же, кто эксплуатирует Божий дар,
чтобы выражать свое гипертрофированное "я" - грешники. Они равняют себя с
Богом. Они - тварь, восставшая на своего Творца.
Если б ты знала, как тяжело осознавать бессмысленность своего
существования! Я не думал, что бывают и такие муки... Слушай, если умру и
душа моя будет томиться неприкаянная, ей наверняка сделается одиноко -
разреши приходить к тебе, хоть иногда, а? Может статься, что и тебя
когда-нибудь скрутит... Тогда она и явится, душа моя, чтобы отвести от
греха твою руку. Ладно?.. Hу, так прямо сразу и "дурак"! Вообще-то оно,
конечно, правильно - дурак.
Да, ты права, близких у меня никогда не будет. Я никого уж не смогу
любить, не причиняя ему боли... Помнишь краснодеревщика? Он говорил: быть
чувственным - значит быть страдающим. Кстати, как он поживает? Что?.. Умер?
Когда? Опился политуры? Да ты что?!
Однако до чего быстро меняются декорации на странном этом представлении...

-!---------------------

Итак, что же получилось из разрозненных моих записей?
"Он лежал на диване и читал книгу о восточной культуре. Книга была
интересной, но неясная тоска не отпускала сердце. Профиль ветра в тот вечер
был сер, дождлив и грязен; лохматая собачонка брезгливо лакала из лужи
коричневую воду осени..." Кажется, что-то вырисовывается. Только зачем мне
всё это теперь?..
Со мной что-то творится в последнее время. Что-то ужасное. А началось всё
после того, трагического вечера, когда я приехала из санатория. Приехала и
узнала, что он - повесился. О, Боже...
Hа той самой трубе в ванной. Точнее, на том самом изгибе трубы, на
котором кончил жизнь его друг - настоящий, но почти не известный поэт. Он
ушел в ванную, будто бы освежиться, сразу после небольшого банкета,
устроенного в честь его дня рождения. В темный ноябрьский вечер, когда
профиль ветра был сер, дождлив и... Ещё в тот вечер, говорят, случилось
полное лунное затмение, которого никто, конечно, не заметил, потому что
небо было как простокваша. Дочь сообщила, что он дважды, нет, трижды звонил
в тот вечер... И ещё: когда всё это произошло, его жена безмятежно мыла на
кухне посуду. Бедная женщина...
В последнее время мне тоскливо и одиноко. А ещё - страшно. Вечерами
звонит телефон... А тут ещё записками будоражу и без того воспаленные
нервы. И зачем только затеяла их писать? Какой смысл бередить рану?... Я
затеяла их не потому, что задним числом раскаиваюсь в равнодушии к
покойному, и не потому, что гнетёт причастность к его смерти (на стене его
рукой было выведено: "Всем спасибо за веревку"), и уж, конечно, не потому,
что тема выгодная и больная (ведь писатели как акулы: когда акуле